Интендант третьего ранга. Анатолий Дроздов

дух, что Настя заулыбалась.

      – Немецкий? – удивился Семен, разглядывая пакет. – Ишь, в целлофан затянули!..

      – Голландский! – сказал Крайнев, пытаясь сунуть пакет в карман своих «портов». Не получилось.

      – Кисет нужен! – снисходительно улыбнулся Семен. – Попроси Настю, сошьет!

      Настя согласно закивала, едва Крайнев глянул на нее…

      Полчаса спустя они ходили по домам, собирая людей. Вернее, ходил Семен. Крайнев просто встал посреди улицы, показывая, где собираться. В окошках мелькали любопытные лица, детишки повисли на заборах, но к нему не шли. Семен, пройдя деревню из конца в конец, сам подошел к Крайневу, и только тогда к ним потянулись люди. Мужчины. Женщины, хоть и показались в калитках, там и остались. Крайнев сосчитал: подошло девять мужиков, не считая Семена. Все примерно лет сорока – сорока пяти. В двух домах мужчин не оказалось: либо ушли по делам засветло, либо их не было там вовсе.

      – Дело простое, мужики, – сказал Семен, когда все собрались. – Мы с командиром, – он кивнул на Крайнева, – вчера были за Рулинкой, бой там шел. Много наших лежат. Надо похоронить по-божески.

      – Ближе деревень нет? – недовольно сказал худой, костистый мужик. – Почему мы?

      – Креста на тебе нет, Пилип! – рассердился Семен. – Это ж наши дети! А если б твоего там?! Сколько им лежать? Жара…

      – Я… Ничего… – смешался Пилип.

      – Тогда слушай! У нас с командиром – три коня и телега. Кони и телеги – у Василя и Степана. Найдем еще две телеги, все поедем – легче будет. У кого бабы покрепче, пусть тоже собираются – убитых много. Берите еду, воду…

      – Что за кипеж? – раздалось позади.

      Все удивленно обернулись. По улице вихлястой походкой приближалась странная фигура. Одет незнакомец был по-городскому: в пиджак и брюки навыпуск. Только пиджак был наброшен на голое тело, между широкими, мятыми лацканами виднелась большая, во всю грудь, татуировка – церковь с куполами.

      – Зачем хай? – вновь спросил незнакомец, подойдя. – Об чем толковище?

      – Солдат наших едем хоронить! – сердито буркнул Семен. – Присоединяйся!

      – Я? – незнакомец ощерил гнилые зубы. Там-сям среди них мелькнули золотые фиксы. – Закапывать вертухаев? Ты че, отец, в натуре? Пусть лежат, где легли!

      – Как хочешь! – пожал плечами Семен. – Мы поедем.

      – Не поедете!

      – Почему?

      – Я запрещаю!

      Семен нахмурился.

      – Пусть большевички гниют! – закричал татуированный. – Воняют, как падлы! Мало они народ по этапам да тюрьмам гноили?!. Эти свое получили, теперь черед других! Немцы с ними разберутся! Покажут «меру социальной защиты»!.. А я помогу! Кончилось комиссарское время!.. – фиксатый выплевывал слова, брызгая слюной. Глаза его, налитые кровью, горели безумным блеском.

      Семен пожал плечами и хотел отвернуться, как вдруг фиксатый выхватил пистолет.

      – Стоять, дед! Дырка в башке – и прямо тут закопают!

      Крайнев увидел, как побелело лицо Семена. Зрачок дула смотрел ему прямо в глаза.