Шоколадное дельце. Рина Аньярская

достался в приданое от жены, – подсказала Констанция, мило улыбнувшись, отчего на её щеках образовались две крошечные ямочки.

      – Или так, – пожал плечами Джон.

      Герцогиня д’Альбре раскрыла веер, продолжая загадочно улыбаться.

      …Только сейчас Джонатан Райт, герцог Джинджеффер из графства э Лот понял, что таинственная улыбка де Нанон означала одно: она прекрасно была осведомлена не только о родословной его матушки, урождённой Олдерс[2], но и о титулах его покойного родителя.

      Ирена задумчиво смотрела в сад. Мокрая листва покачивалась в такт резким порывам ветра, кое-где из-за туч неохотно проглядывали поздние солнечные лучи, косо сползающие на землю.

      «Герцог… Это более чем невероятно… Как мог сын герцога не знать о том, что принадлежит столь древнему роду? Ни разу не увидеть фамильного герба? – такие мысли теснились в голове наследной принцессы, а сердце предательски ныло в груди. – Герцогские дома всегда соприкасаются с королевскими… Джером не запомнил титула, но его нетрудно будет вычислить – не так много в Англии осталось герцогов… При дворе их всего четыре, остальные живут в своих землях. Но что же теперь? Что даёт это высокое происхождение Джону?.. Он сможет претендовать на любую должность при дворе, заседать в парламенте на правах пэра… Может сделать военную или политическую карьеру. Перед ним теперь открыто множество дорог и даже… Ой, нет, Ирена! Об этом думать нельзя!..»

      Девушка зажмурилась и помотала головой, отгоняя навязчивые мысли.

      Ей было очень странно осознавать, что новоиспечённый герцог имеет полное право стать настоящим придворным и занять достойное место среди лордов. Он может получить должность полководца или посла, министра или советника монарха. Сначала короля, а в будущем – королевы… Значит, её, Ирены Луизы… Элиссы Английской, а точнее – Элизабет II…

      Ирена тщетно гнала от себя новую мысль, стучавшую напряжённой жилкой на её виске: «Он может стать твоим мужем! Герцог имеет на это право!»

      Мысль была настолько непривычна и ошеломляюща, что дыхание принцессы прерывалось. Девушка прошла в уборную, ополоснула лицо холодной водой и стала сама себя уговаривать лечь в постель, придумывая сотню аргументов против незваной гостьи, чтобы не сойти с ума от внезапно нахлынувшего на неё настроения.

      «Нет, я слишком хорошо помню, что бывает в таких случаях, – сама себя уговаривала наследница престола. – Я очень хорошо помню, что было с мужьями Марии I Шотландской[3]… Это всё бред… Надо спать… Утро вечера мудренее, надо спать!..»

      Чуть покачиваясь, принцесса прошла через все покои до своей спальни и скинула пеньюар. Нырнув в кровать, она почувствовала прохладу простыней, которые приятно коснулись тела, даря ему успокоение и умиротворение.

      «Нет, Красный Джон навсегда останется таким, каким я его узнала в тот день, в замке Линкольн… Он не станет делать карьеру при дворе, а это значит, что в его жизни ничего не изменится. Он останется, как прежде, бароном Эшером, предводителем рыцарей Красного ордена…

2

Именно де Нанон представила Джона его родственникам – Лотам – во второй книге.

3

Фаворит и личный секретарь Марии – Давид Рич был убит лидерами оппозиции на глазах беременной королевы в марте 1566 г. Второй муж Марии и её кузен, Генри Дарнли был убит в феврале 1567 г., через два года брака, причём молва списала эту смерть на совесть самой королевы, как неверной жены. Третий супруг Марии Стюарт, Джеймс Хепберн, лишённый баронами Шотландии титулов и владений через месяц после свадьбы с королевой, бежал в Норвегию, где попал в тюрьму.