Легенда об Уленшпигеле. Шарль де Костер

писком и, проносясь из угла в угол, билась головой о стёкла.

      Уленшпигель всё прыгал за нею, но Клаас опустил свою тяжёлую руку на его плечо и сказал:

      – Ты поймай её и посади в клетку, чтобы она для тебя пела. А я посажу тебя в клетку, запертую доброй железной решёткой, и тоже заставлю тебя петь. Ты любишь бегать, да нельзя будет; ты будешь сидеть в тени, когда тебе будет холодно, и на солнце, когда тебе станет жарко. А то как-нибудь в воскресенье мы уйдём, забыв дать тебе поесть, и вернёмся только в четверг, и, когда придём домой, то найдём Тиля умершим от голода, холодным и неподвижным.

      Сооткин заплакала. Уленшпигель вскочил.

      – Что ты делаешь? – спросил Клаас.

      – Отворяю для неё окно, – ответил Уленшпигель.

      И щеглёнок порхнул к окну, радостно пискнул, поднялся стрелою вверх, потом уселся на соседнюю яблоню, чистя перышки и осыпая на своём птичьем языке яростными ругательствами Уленшпигеля.

      И Клаас сказал:

      – Сын мой, никогда не лишай человека или животное свободы, величайшего блага на земле. Не мешай никому греться на солнце, когда ему холодно, и прохлаждаться в тени, когда ему жарко. И пусть господь судит его величество, императора Карла, который сначала заковал в цепи свободную веру во Фландрии, а теперь хочет заключить в клетку рабства благородный Гент.

      XXX

      Филипп женился на Марии Португальской[48], земли которой присоединил к испанской державе. От неё родился дон Карлос, злой безумец. Филипп не любил свою жену!

      Королева болела после тяжёлых родов. Она лежала в постели, окружённая придворными дамами, среди которых была герцогиня Альба.

      Филипп часто покидал жену, чтобы присутствовать при сожжении еретиков. Все дамы и кавалеры его двора следовали его примеру, – в том числе и герцогиня Альба, благородная сиделка при королеве.

      Инквизиция[49] осудила в это время одного фламандского скульптора, католика: один монах заказал ему вырезать из дерева изваяние божьей матери и не заплатил ему, сколько было условлено; тогда художник искромсал резцом лицо статуи, ибо, сказал он, лучше он уничтожит свою работу, чем отдаст её за позорную цену.

      Обвинённый по доносу монаха в кощунстве, он был подвергнут бесчеловечной пытке и присуждён к сожжению.

      Во время пытки ему сожгли подошвы ног, и по пути от тюрьмы к костру, покрытый «San-benito»[50], он всё время кричал:

      – Отрубите ноги! Отрубите ноги!

      И Филипп издали с наслаждением слушал эти исступлённые крики. Но он не смеялся.

      Придворные дамы королевы Марии покинули её, чтобы видеть казнь, и вслед за ними побежала герцогиня Альба, ибо и она хотела слышать крики фламандского художника и наслаждаться зрелищем казни. И королева осталась одна.

      Филипп и весь его двор, его князья и графы, кавалеры и дамы, все смотрели, как фламандского скульптора приковали к столбу, окружённому на некотором расстоянии пучками соломы и связками хвороста, длинной цепью, так что осуждённый мог держаться подальше от наиболее жаркого пламени и, таким образом, жариться

48

Мария Португальская. В конце 1543 г., шестнадцати лет, Филипп женился на своей двоюродной сестре, инфанте португальской, Марии. Она родила сына, дон Карлоса, 8 июля 1545 г. и спустя несколько дней умерла. Португалия была присоединена Филиппом к Испании значительно позднее, в 1581 г. В течение 60 лет испанцы высасывали соки этой богатейшей страны, и вовлекли её в процесс упадка, который переживала тогда сама Испания.

49

Инквизиция (лат. inquisitio – следствие), именуемая папами Sanctum Officium – «святая служба», существовала в католической церкви с первых веков христианства. Но она резко усилилась в эпоху альбигойских религиозных войн, в XII веке. В Испании инквизиция стала государственным учреждением с 1486 г. и просуществовала по 1834 г. За это время она казнила там явно или тайно не менее 350 тысяч человек и около 300 тысяч сослала на каторгу и приговорила к пожизненному заключению. В Нидерландах только при Карле V было казнено не менее 50 тысяч человек.

50

San-benito – одеяние в виде мешка (почему оно первоначально и называлось sacco benito) с намалёванными на нём чертями и языками адского пламени; осуждённые за ересь шли в нём на публичное сожжение. Последнее называлось ауто де фе (испанское слово, означающее «акт веры»; португальская форма: ауто да фе). Эта изуверская церемония происходила обычно в праздничные дни, в присутствии короля со всем двором (если дело было в столице). Филипп II проявлял такое рвение при сожжении еретиков, что когда однажды один из приговорённых упрекнул его, спросив: «Зачем ты мучаешь своих невинных подданных?» Филипп ответил: «Если б мой сын был еретиком, я сам сложил бы костёр, чтобы сжечь его!» Впрочем, раскаявшимся и исповедывавшимся оказывалась «милость»: их сначала душили (в железных ошейниках на винтах), сжигая затем мёртвыми, а не живьём. Папа давал всем присутствовавшим на ауто да фе сорокадневное отпущение грехов.