Благие знамения. Подарочное издание с иллюстрациями Пола Кидби. Нил Гейман

пса в собаку весьма скромных размеров.

      А шорох, который последовал за хлопком, возможно, был вызван тем, что одно ухо у этой собаки вывернулось наизнанку.

      – И я назову его… – сказал голос Хозяина. – Я назову его…

      – Ну? – подначивала девочка. – Как же ты его назовешь?

      Цербер ждал. Настал решающий миг. Наречение. Оно определит его цель, его назначение, его сущность. Его глаза, которые теперь были гораздо ближе к земле, загорелись тусклым огнем, а в крапиву закапала слюна.

      – Я назову его Псом, – решительно сказал Хозяин. – Чем проще, тем лучше.

      Цербер замер. Где-то в глубине своего дьявольского собачьего ума он понимал: что-то идет не так, но ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться, а огромная любовь к Хозяину, внезапно охватившая его, подавила все дурные предчувствия. И вообще, разве ему решать, какого он должен быть размера?

      Пес потрусил вниз по склону навстречу своей судьбе.

      Правда, с каким-то странным ощущением. Ему всегда хотелось бросаться на людей, но только сейчас он неожиданно понял, что при этом ему хочется еще и вилять хвостом.

      – Ты же говорил, что это он! – простонал Азирафаэль, рассеянно снимая остатки кремового торта с лацкана и облизывая пальцы.

      – Это и был он, – сказал Кроули. – Уж я-то должен знать, верно?

      – Значит, вмешался еще кто-то.

      – Да нет же никого больше! Только мы с тобой! Добро и Зло. Наши или ваши.

      Кроули в сердцах стукнул по рулевому колесу.

      – Ты даже не представляешь, что со мной могут сделать там, Внизу, – сказал он.

      – Думаю, примерно то же, что сделают со мной Наверху, – заметил Азирафаэль.

      – А, брось ты. У вас же там непостижимое милосердие, – кисло буркнул Кроули.

      – Да? А ты, случаем, в Гоморре никогда не бывал?

      – Как же, как же, – ответил демон. – Там была отличная маленькая забегаловка, где подавали потрясающий коктейль из перебродивших фиников с мускатным орехом и толченым лимонником…

      – Я имею в виду после.

      – А.

      – Должно быть, что-то случилось в той богадельне, – сказал Азирафаэль.

      – Да быть того не может! Там же было полно наших!

      – Чьих именно? – спокойно уточнил Азирафаэль.

      – В смысле моих, – поправился Кроули. – Точнее, не совсем моих. Ну, ты понимаешь. Сатанистов.

      Последнее слово он попытался произнести как можно более небрежно. Земной мир казался Кроули и Азирафаэлю на диво интересным местечком, которым оба надеялись наслаждаться как можно дольше, но мнения их совпадали крайне редко. За исключением одного: они полностью сходились во взглядах на людей, которые по той или иной причине решили поклоняться Князю Тьмы. При встречах с ними Кроули всегда испытывал неловкость. Оскорблять их, конечно, было нельзя, но он невольно чувствовал то же, что ветеран войны во Вьетнаме при виде соседа, явившегося в камуфляже и при оружии на собрание районной группы добровольного содействия полиции.

      Кроме того, сатанисты всегда отличались