Скрытая фигура. Камилль Сон

офицер патрулировала другой район и даже засветилась на вызове, и потому физически не могла быть в двух местах сразу. Но Мей не могла подавить настойчивое чувство того, что Чен что-то не договаривала. То как она смотрела на тело жертвы, и называла ее по имени, а не «жертва», «убитая», или просто «девушка». Она единственная из всей команды кто не перерисовал или не сфотографировал символ на стене. И смотрела на него как на дорожный знак, без впечатления, словно понимала что изображено.

      Рапорт был сухой и местами даже пустой, как будто заполняли нехотя, опуская через одну детали, что в общем не страшно, но вызывает сомнения.

      Второй раз они столкнулись при аресте Чонде, в котором офицер опять же приняла слишком большое участие, оставаясь свидетелем всего допроса.

      В третий раз у здания полицейского управления. Все бы ничего, Чен в стороне говорила по мобильному, и Мей так бы и прошла мимо, но уловив обрывок речи затормозила.

      Язык был ей незнаком, совсем. Точно не английский и не китайский, ими сама Мей владела на уровне носителя, какой-то абсолютно непонятный и странный набор звуков. Чен тогда ее не сразу заметила. Секунд тридцать Мей напряженно вслушивалась, но не смогла разобрать ни одного слова, лишь в конце мелькнувшее «Кида» заставило ее передернуться, от чего трость прошлась по полу издав звук скольжения резины по плитке. Чен среагировала моментально, прервав беседу и развернувшись улыбнулась, пожелав хорошего дня и сообщив, что рапорт уже доставила.

      –Да, я в курсе, – рассеяно кивнула ей Мей провожая взглядом.

      Миниатюрная фигурка Чен утопала в служебной крутке, а растрепаные волосы выбились из под кепки.

      Какова вероятность, что тарабарщина в тетрадях Киды была на том же языке?

      Первые сутки после убийства Мей уделяла тетрадями каждую свободную минуту, и поискам проклятого символа на стене во всех доступных ей источниках информации.

      Сдавшись в третьем часу ночи набрала Йёна. Тот ответил сразу, в Норвегии был только вечер.

      –Я же уже написал что не видел такого, – сказал он после обмена приветствиями, – даже коллег поспрашивал.

      –А тетради?

      –Тоже пусто, не понимаю даже к какой группе языков относится. Больше похоже на придуманный язык, знаешь как дети делают, чтобы родители не узнали их секреты?

      Мей кивнула, кажется они с соседским мальчиком, еще в глубоком детстве, пытались сделать подобное, но по факту они просто гавкали и шипели друг на друга. На язык это не тянуло, им быстро надоело.

      –Спроси у Фей-Фей, она может знать, эта штука из области лингвистики, – посоветовал Йён в конце разговора.

      –Да, ты прав, – Мей и сама собиралась звонить Фей-Фей, но они не связывались слишком давно и исключительно по ее, Мей, вине.

      Оплакивая ногу и привилегию ношения оружия она сильно замкнулась в себе. Отсекла всех школьных и даже университетских приятелей, бурча себе под нос в цитадели одиночества, которой теперь стала ее квартира, как ей нелегко и никто ее не понимает. Сейчас она этим своим поведением не гордилась.

      Психолог,