«Уцелевший» и другие повести. Дмитрий Афонин

выводил голосом:

      Хорошо бродить по свету

      С толстым х…ем за щекою,

      И еще один для друга

      Взять с собою про запас…

      Его попросили что-нибудь спеть, а что-то серьезное он петь не хотел, поэтому и вспомнил песню поглупее. Саша встала перед ним – низенькая, раскосая от «Киндзмараули» еще больше, длинные, до поясницы, русые волосы распущены. Смотрит лукаво, улыбается, глаза горят, облизывается от сладкого вина. Зажала струны рукой.

      IV

      Машинист зарубает Вивальди,

      И музыка летит меж дерев.

      В синем с золотом тендере вместо угля –

      Души тургеневских дев.

      «Из Калинина в Тверь»

      Екатерина-с-Песков у нас считалась звезда,

      Пока заезжий мордвин не перегрыз провода…

      «Нога судьбы»

      С.Я. глядит на земляков

      Как красна Марфуша сидит С.Я. на нижней полке, вставив локоть в выдвижной столик, подперев щеку кулаком, отвернув голову в окно. Зеленый железный «… – Москва» длинно затормозил, встал как вкопанный, сбросил мышечные зажимы и долго выдохнул. Теперь стоял, продыхивался, восстанавливал дыхание. Вот постоит, чуть восстановится – и опять побежит, за собой потащит, профессионально шумно выдыхая. Теперь же стоял, потряхивая мышцами, – самовлюбленный, самоуверенный и недовольный, – но силы копил: был-то ведь опытный…

      Сверху-наискосок-вниз лился отзревающий оранжевый свет заката и приземлялся на чужую обычную безымянную станцию. Ранее незнакомые С.Я. люди входили в здание чужого вокзала, выходили из него, проходили под окнами внизу. «Они какие-то другие, – думает С.Я, – не то, что у нас. А ведь тоже, бля, земляки… россияне!»

      Серафим лабает

      В доме темно. Свет падает сверху в окно от фонаря на улице. Серафим поет серьезные песни, а все его слушают. Хотя почти все уже подремывают.

      Серафим пел «Белую гвардию».

      Когда ты вернешься, все будет иначе,

      И нам не узнать друг друга.

      Когда ты вернешься…

      А я не жена и даже не подруга.

      Когда ты вернешься

      Ко мне, так безумно тебя любившей в прошлом…

      Когда ты вернешься,

      Увидишь, что жребий давно и не нами брошен.

      И Серафим увидел, что Саша плачет. И смотрит на него такими глазами… «Вот это я дал…» – подумал Серафим. Он, конечно, знал, что хорошо поет песни, так проникновенно, умеет вживаться – но чтоб заплакать… Такого он еще ни разу не видел. Серафим очень приятно удивился.

      V

      Я назван в честь цветов Йошивары.

      Я был рожден в Валентинов день.

      «Цветы Йошивары»

      И может быть, город назывался Маль-Пасо,

      а может быть, Матренин Посад.

      Но из тех, кто попадал туда,

      еще никто не возвращался назад.

      «Капитан Воронин»

      С.Я. задремал

      Дрема накатывает на С.Я.... Полки и стенки мешаются, зеленый и блестящий сливаются в третье. Может, укачало, может, колеса настучали. Все равно один в кабинке едет. Переволновался,