Тайны имперской канцелярии. Сергей Викторович Пилипенко

все во дворце.

      Забежал  рассыльный и, завидев царя в таком положении, начал отступать назад, посекундно крестясь и молясь про себя.

      – Господи, помилуй мя, господи.., – а, дойдя до двери, быстро выскочил наружу и закричал.

      – Царю плохо, царь-батюшка помирает, лекаря поскорее сюда, – и понесся к  небольшой комнатушке последнего.

      Прислуга забегала, засуетилась, тревожно переглядываясь между собой.

      Никто не решался войти в комнату царя, за исключением личного камердинера, который незамедлительно прилетел на крик рассыльного. Спустя минуту он вышел и тихо прошептал:

      – У царя на губах пена. Это, наверное, от лекарств, что он ими натирался.

      Наконец, возвратился рассыльный, держа в руках маленький чемоданчик. За ним едва  поспевал сам лекарь, практически на ходу натягивая свой выходной сюртук

      и закладывая монокль в глаз.

      Собравшиеся расступились и впустили его внутрь. Спустя минуты две, он вышел и, тревожно озираясь по сторонам, заговорил:

      – Царь мертв, удушен. Это, скорее всего яд какой-то змеи, так как у него пена бледно-розового цвета и, очевидно, были судороги.., – здесь он прервался и снова посмотрел по сторонам, – кто-то отравил батюшку-царя. Уж, не ты ли часом?– обратил взор он на камердинера.

      Тот испуганно попятился назад и залепетал:

      – Вы что, вы что, господь с вами, я ничего такого ему не давал, за исключением его же лекарств и небольшого завтрака.

      – А где это все?– поинтересовался лекарь.

      – У меня в покоях. Ну и зловоние от них идет, я вам скажу.

      – А где же все? – с тревогой озиралась прислуга по сторонам, – почему никого нет. Даже дежурный oфицеp исчез?!

      – Царь сам его услал куда-то, я слышал, – проронил кто-то из собравшихся.

      – Странно все это, – тихо прошептал лекарь и зашагал в сторону своей комнатушки.

      – Эй, куда же вы? – завопила какая-то женщина, – а нам, что делать?

      – Дожидайтесь, – сухо промолвил тот и добавил, – мое дело поставить агностию. Я это  сделал. Остальное, дело начальников. И лучше в комнату пока не ходите. Пусть, кто-то из них туда войдет первым.

      На этом он повернулся и спокойно зашагал по коридору.

      Люди непонимающе посмотрели ему вслед, и кто-то произнес:

      – Ну и ладно, коли так. Раз никому до этого дела нет, то и мы подождем. Давайте, расходитесь по своим местам, – и люди  двинулись,  кто куда.

      – А мне, что же  прикажите делать? – развел руками камердинер, но ему так  никто и не ответил.

      Постояв примерно с минуту, он  тоже повернулся и пошел к себе.

      Тело царя так и оставалось не тронутым никем, и все находилось в той же позе, пока кто-то, тайком проникший внутрь откуда-то изнутри, аккуратно не стер платком с его губ и подбородка пену и тихо прикрыл глаза рукой в белой накрахмаленной перчатке.

      Затем, с минуту поднатужившись, он усадил царя аккуратно на его законный стул и в великом напряжении попытался придать ему естественный вид.

      Кое-что из этого получилось и мужчина, отойдя