Васильки. Василий Ворон

всю ночь чутко спал,

      Чтобы сонную Лень одурачить.

      Чуть забрезжило – встал,

      А постылая, вижу, храпит.

      Знаю, нужно успеть,

      Чтобы в мире хоть что-нибудь значить,

      И себя одолеть,

      Ведь туманами путь мой закрыт.

      Слышишь, Ложь? Я иду

      И туман раздвигаю собою.

      И я Правду найду —

      Пусть реальность страшней, чем обман.

      Одного я боюсь,

      Что дорога вдруг станет стеною,

      И что я обернусь,

      А за мною – всё тот же туман.

      19 июня 1994

      Сам не свой

      Я какой-то сам не свой —

      Я меняться стал.

      Самому себе порой

      По лицу б я дал.

      Неприветлив я хожу

      Словно сто гиен.

      Зубы сжав, слова цежу

      Нехорошие.

      Я не радуюсь давно —

      Злобен стал и груб.

      Нет улыбки, лишь одно

      Искривленье губ.

      Для того причины нет,

      Все добры со мной:

      Друг, приятель и сосед…

      Ну, а я вот – злой.

      Словно грязная рука,

      Торопясь извне,

      Как в карман исподтишка

      В душу лезет мне.

      Показалось как-то раз,

      Что рука – моя,

      И себя за часом час

      Обираю я.

      Всё скуднее мой багаж —

      Больше всё улов.

      Затупился карандаш

      Мой от этих слов.

      В это верится едва.

      Может ли так быть?

      Как теперь найти слова,

      Чтоб всё объяснить?

      Оглянулся я кругом:

      Рядышком идёт

      Кто-то, но – с моим лицом;

      Что украл несёт.

      «Эй, куда? – кричу ему. —

      Отдавай назад!»

      Он глядит, таща суму,

      Прямо мне в глаза.

      «А зачем тебе добро? —

      Отвечает он. —

      Всем вокруг ты платишь злом.

      Что ж ты огорчён?

      Гнев уйми же глупый свой,

      Мне отдай добро.

      Хочешь денег за него?

      Тридцать, серебром».

      Злобный видел я оскал

      У того хмыря,

      Но добро своё забрал,

      Слов не тратя зря.

      Только хмырь не отстаёт,

      Сзади семенит.

      Ухмыляется и ждёт,

      Де́ньгами звенит.

      И теперь к себе я строг,

      И к своим словам;

      Даром всё своё Добро

      Людям я отдам.

      15-17 октября 1994

      Ода еде

      В эпоху Расцвета, и в Каменный век —

      От древних до наших времён —

      Бродил невесёлым любой человек,

      Когда бывал голоден он.

      Работа не клеится будто назло,

      В мозгу негде мысли блеснуть.

      Поел и глядишь – дело сразу пошло́,

      Хоть, всё-таки, клонит ко сну.

      Вздремнёшь и сквозь сон понимаешь – нашёл!

      Мол, эврика! Что-то открыл.

      Проснулся, и вот – колесо изобрёл,

      И что-то из глины слепил;

      Поэму