Закат моих чувств. Елена Овчарова

спала без задних ног.

      Элли расставляет тарелки со стаканами на маленький круглый стол и говорит, что я могу принять душ, пока она накрывает.

      Горячая вода обдает всё мое тело, я наконец-то чувствую себя немного легче. Махровый фисташковый халат обволакивает и согревает. Я перебираюсь на кухню. На столе уже стоит тарелка с капкейками, кувшин с апельсиновым соком и малиновый джем. От всего этого разыгрывается аппетит. Элли накладывает себе и мне пару капкейков и наконец, спрашивает:

      – Ты хорошо обдумала свой переезд к Максу?

      – Да. Идти мне больше некуда, да и к тому же, по-моему, это лучший исход из всего того, что произошло между нами с Максом.

      На моем лице невольно появляется непринужденная улыбка, мне начинает казаться, что боль уходит.

      После завтрака Элли предложила мне прогуляться вместе с её парнем, по ближайшей аллее. Мы втроём идём по узкой дорожке. Элли и её парень Джейк, идут за руку и о чем-то говорят, время от времени заливаясь хохотом. Я не слышу их разговора. Взгляд устремлен вдаль, мимо меня, как кинопленка, крутятся воспоминания. В ступни отдаёт током, когда я ставлю ногу в то место, где когда-то я шла вместе с Максом. В душе появляется какое-то непонятное чувство, будто ощущение того, что что-то не так. Когда мы доходим до зоны с лавками, я говорю Элли, что посижу здесь одна, а они, на обратном пути, меня заберут.

      Я присаживаюсь на свое место, как бы ощущая рядом с собой Макса. Я чувствую, как его руки обнимают мои плечи, губы нежно целуют в щеку. От этих воспоминаний на коже появляются красные «следы памяти» его тела, как кодеки, отпечатанные на определённом участке моей бледноватой кожи. С глаз неконтролируемо скатываются слезы. Резко переходя в реальность, я начинаю навзрыд плакать от того, что все это – лишь моя живая память, надёжно хранящая каждое воспоминание, колющее, словно игла.

      В конечном итоге я пришла домой сама. Элли пришла только через пару часов.

      Дверной замок проворачивает ключ, Элли залетает в комнату.

      – Господи, ты здесь, слава богу. Почему ты не брала трубку, я звонила тебе 7 раз.

      – У меня разрядился телефон, прости.

      Немного отдышавшись, Элли спрашивает, почему я пришла домой раньше неё.

      – Ты знаешь, я ведь осталась сидеть на той лавке, где мы всегда сидели с Максом. Я вообще-то часто туда хожу, но в этот раз, будто в последний. Мне стало так невыносимо от тех счастливых дней, когда мы были вместе.

      – Не понимаю, почему тебя посещает это чувство, ты ведь согласилась переехать к нему в другой город, куда так давно мечтала, всё же налаживается, Мери.

      Лёжа на спине, сомкнув кисти в замок на животе и тяжело вздохнув, я говорю:

      – Нет, Элли, ничего не налаживается. Когда в отношениях наступает надлом, его уже ничем не скрасишь.

      Приподнявшись с кровати, я вышла из комнаты. Смотря на виноградник, растущий прямо за окном, я никак не могла понять, что именно идёт не так, и не стало ли ещё хуже, чем было?

      Вечером я отказалась от ужина и пролежала