След в прошлом. Серж Бэст

и снаряжение было предписано не брать, не понравилось никому – ни курсантам, ни их командирам.

      – Почему, товарищ капитан, форма одежды у нас повседневная? – роптали его подчинённые. – Бунтари с ломами и арматурой, а мы с голыми руками…

      Максим не нашёл лучшего, чем сказать им:

      – Начальству видней…

      Хотя в его подсознании мелькнуло, а может командование до конца не верит, что возможен и трагичный исход происходящего.

      В отличие от него, его близкий друг Николай, командир второго взвода, откровенно был возмущён этим решением.

      – Зря мы никакого снаряжения не берём, – заявил он. – Кишками чувствую, что у казахов будут ножи, заточки и арматура. Они, как только увидят, что пустили нам первую кровь, остановить их будет трудно…

      – К машинам! По местам! – послышался раскатистый голос командира дивизиона.

      Колонна ЗИЛ-131, вытянувшись в цепочку, выехала за вороты хозяйственного контрольно-пропускного пункта.

      Менее чем через полчаса колонна грузовиков с курсантами въехала на площадь Брежнева со стороны здания ЦК.

      – Повезло нам, товарищ капитан, что объездные дороги не были забиты народом. Если мы с вами поехали бы по центру, то там нас попросту могли не пропустить, – сказал водитель ЗИЛа.

      Максим поразился. Он никогда не видел здесь столько людей, вся площадь перед зданием ЦК и прилегающий к ней проспект были забиты молодёжью.

      Первая линия оцепления, состоящая из сотрудников милиции, стояла по рубежу правительственной трибуны, у самого края площади…

      – Посмотрите, товарищ капитан, экстремистская молодёжь милицию снежками забрасывает, – обратил его внимание замкомвзвода старший сержант Астапенко. – Может быть, мы сюда зря приехали, они просто решили в снежки поиграть, – рассмеялся он.

      Максим хотел тоже сказать что-то в этом роде, но тут разглядел, что это не снежки, а куски белого мрамора, оторванные от облицовки фонтанов, которые непрерывно летели в сторону милиционеров.

      От ударов этих «снежков» из милицейского оцепления один за другим выпадали сотрудники с рассечёнными головами.

      – Разуй глаза, Астапенко, это не снежки, а куски белого мрамора.

      – Я уже сам понял, что это не снежки, товарищ капитан…

      Комбат отдал команду рассредоточиться, занять позиции в шеренгах по всему периметру здания ЦК. Взвод Максима занял позицию у центрального входа.

      Началось нервное противостояние. Национал-демократы агрессивно размахивали плакатами: «Требуем самоопределения!», «Каждому народу – свой лидер!», «Не быть 37-му году!», «Положить конец великодержавному безумию!».

      Людское море улюлюкало, свистело и издавало звериные рыки. Камни летели всё чаще, толпа всё сильнее напирала на первую линию оцепления. Милиция и солдаты внутренних войск изо всех сил сдержали натиск. Но надолго ли?

      Прав был Николай, говоря, что не дело сдерживать разъярённую и вооружённую