Прежде чем я умру. Лука Каримова

лекарем стояли Ингрид со старшими сыновьями, вид у всех был озадаченный. Они-то могли пополнить силы, испив крови, а что делать с девушкой?

      – Скоро ли она очнется? – Храфн нежно погладил холодную руку дочери.

      – Трудно сказать, пока полностью не восстановится, вы видите, чего ей это стоило, – лекарь потянул за рукав ночнушки, обнажив запястья до локтей: на нежной коже были багровые синяки и глубокие порезы, то же самое оказалось и на плечах.

      Чародей едва сдержал крик боли: «Она никогда ни о чем таком не говорила, терпела ради моего спокойствия, носила в себе эту боль».

      – Даже лечебные мази не смогут это исправить, – вампир приподнял голову девушки и влил ей в рот какую-то жидкость. Прозрачные струйки потекли по горлу. – Это не даст ей умереть от истощения, пока она будет спать. Время лечит, остается только ждать.

      Когда они покидали спальню, Ингрид заметил странный блеск в глазах старшего сына.

      День ото дня Храфн стал замечать улучшения в состоянии дочери, некоторые синяки проходили, порезы затягивались, оставляя после себя едва заметные полосы. Если бы он знал то, что знала Эвика…

      «Тепло и уютно, совсем не хочется просыпаться…» Что-то нежное коснулось ее щеки, убрав прядь волос за ухо, пахнет розами. «Но откуда розы в такое время года…» – ей все же пришлось приоткрыть глаза, в кресле рядом с кроватью сидел вампир. В одной руке он держал книгу, между страниц которой был заложен кремовый бутон розы, а пальцами другой накручивал прядь длинных черных волос на палец. «Вайорель…» – свет померк.

      В следующий раз она провела в сознании чуть больше минуты. Он снова был в комнате, но не рядом, а у камина, подбрасывая новые поленья в огонь: мирный треск объятого пламенем дерева, запах еловых веток и шум зимней вьюги за окном. «Вайорель…»

      Что-то давило на грудь, и Эвика нехотя открыла глаза, увидев в миллиметре от своего лица Его…

      Аметистового цвета глаза смотрели в ее бирюзовые с таким спокойствием, словно все, что происходило, было обычным: и его рука на ее талии, и эта появившаяся полуулыбка на тонких мужских губах. Их длинные волосы смешались, превратившись в одну черную волну. Вайорель помог ей приподняться, поудобнее устроив на подушках, и дал выпить воды.

      – Давно ты приходишь? – тихо спросила Эвика.

      Вампир взял ее за запястья и после тщательного осмотра ответил:

      – Нужно было сделать это еще раньше. Синяки и раны быстро проходят, остались только на животе и бедрах.

      Если бы она могла краснеть, то была бы как те алые розы, что стояли в вазе на подоконнике. Ее бросило в жар, перед глазами все поплыло.

      – Не волнуйся, мне было необходимо понять, насколько сильно ты пострадала. Лекарь показал нам только твои руки и плечи, – успокоил ее вампир, убрав волосы с лица и промокнув горячий лоб холодным полотенцем.

      – Спасибо… – едва слышно сказала Эвика, погрузившись в забытье.

      В комнату бесшумно вошел Ингрид, он давно подозревал старшего сына в ночных вылазках в эту часть