Роддом. Сериал. Кадры 14–26. Татьяна Соломатина

дходящее время суток!

      Татьяна Георгиевна взяла трубку и пошла с нею на кухню. Чёрт, где здесь кухня-то? Где она сама вообще?! И кому там вздумалось рожать в… Она глянула на мерцающее в темноте табло… В три часа ночи!

      – Танька!.. Алло! Танька, ты спишь?! – зашипела трубка голосом Маргариты Андреевны.

      – Теперь уже нет! – грозным шёпотом ответила Мальцева. – Марго, если ты звонишь мне не по достаточно важному поводу – тебе конец! Если ты бессовестно пользуешься тем обстоятельством, что я никогда и нигде не могу насовсем отключиться из эфира – будь и ты проклята вместе со всеми! – Мило пожелала заведующая обсервационным отделением крупного родильного дома старшей акушерке этого же отделения и по совместительству своей лучшей подруге.

      – Ты где вообще?! – возмущённо уточнила Маргарита Андреевна, не слишком испугавшись пожеланий своей начальницы. – Я звонила тебе на домашний, никто не взял трубку!

      – А я не беру трубку домашнего телефона по ночам. Я его вообще отключаю!

      – Не гони! Ты всегда берёшь трубку и никогда не отключаешь телефон. Немедленно отвечай, где ты!

      – Марго, ты за этим звонишь в три часа ночи? Чтобы уточнить, где я?! Я уже давно взрослая девочка!

      – Но ты же ушла вместе с интерном!

      – Да, ушла! Вместе. К сожалению, менее взрослой девочкой от этого не стала. Ушла вместе и теперь пытаюсь выяснить, где в его долбаной кухне включается свет и хранится кофе… Какого чёрта, Марго?!

      – Ты стоишь?

      – Стою.

      – Так сядь!

      – Я не знаю, куда здесь можно сесть. И можно ли тут вообще куда-нибудь садиться голой жопой.

      – Ты на кухне интерна в три часа ночи с голой жопой?! – ахнула с той стороны Марго. – Ты что, переспала с ним?

      – Нет, блин! Я в три часа ночи на кухне интерна с голой жопой лишь потому, что не знала, откуда бы и как ещё с тобой поговорить! Я же, понимаешь, не имею права не брать телефон. Особенно, когда входящий от тебя. А с голой жопой я, потому как, прости мне мою нерасторопность, ещё не обзавелась халатиком на его территории! – съязвила Мальцева. – Ты будешь мне что-то по делу говорить?!

      Щёлкнул выключатель и на кухне загорелся мягкий свет. Абсолютно голый интерн стоял с перекинутой через плечо рубашкой и иронично улыбался. Гад! Пару секунд нагло поразглядывав Татьяну Георгиевну, он, изображая любезного джентльмена, подал ей эту самую рубашку с таким видом, будто это было меховое манто. Она молча по очереди продела руки в рукава и сартикулировала ему: «Кофе!» Интерн достал из-под стола табуретку, демонстративно-галантно промахнул её кухонным полотенцем и жестом пригласил садиться, мол, не беспокойтесь, стерильно!

      – Эй! Куда пропала? Танька!

      – Пантомиму изображаю. Марго, что случилось? Или ты говоришь, или я нажимаю отбой!

      – У Панина внучка родилась!

      – Поздравляю! Мне что, срочно приехать и в жопу её поцеловать?! Эта новость могла подождать и до утра!

      – Нет, если ты ещё стоишь, так сядь. Потому что я тебе сейчас скажу, где она родилась!

      – Я уже сижу. Говори.

      – Первая внучка Семёна Ильича Панина, заместителя главного врача по акушерству и гинекологии нашей нехилой больницы, доктора наук и доцента кафедры родилась… – Марго выдержала многозначительную паузу и выпалила: – на автобусной остановке! Реально – на скамейке автобусной остановки! Это же анекдот на сто лет! Ты представляешь, как над ним будет потешаться вся медицинская общественность? Я уже не говорю о бабушках на тех самых и всех прочих скамейках! – Маргарита Андреевна жизнерадостно заржала.

      – Ну, судя по тому, как ты хохочешь, всё в порядке. Подробности подождут до утра. Марго, я жутко хочу курить, мне вообще неловко… – Татьяна Георгиевна приняла у интерна прикуренную сигарету.

      – Не-е, неловко тебе будет завтра! Потому что Сёма, во-первых, чуть не сошёл с ума, но вовсе не из-за внучки. Чуть было не развязал безобразную драку с доцентом Матвеевым, и если бы не Святогорский… В общем, он рвался в ночь!

      – А что во-вторых?

      – Что – во-вторых?

      – Ты сказала, что Сёма, во-первых, чуть не сошёл с ума, но вовсе не из-за внучки…

      – А во-вторых, он чуть не сошёл с ума, когда ему старшенький его позвонил. У папы, понимаешь, половые страсти в нешуточном разгаре, а тут ему звонит сынишка и говорит, мол, папа, ты только не сердись, мы едем в родильный дом, но уже с ребёнком… В общем, у нас лежит невестка Семёна Ильича. Показания к обсервации «роды на дому», ага. Вот смеху-то!

      Интерн поставил перед Татьяной Георгиевной чашку горячего кофе.

      – Всё Марго, до завтра!

      – Эй, не смей бросать трубку! А как там интерн?

      – Маргарита, он не там, а тут. Прямо передо мной. Потому, прости, мы не будем его обсуждать.

      – Ладно. Тогда передавай ему привет.

      Мальцева нажала отбой и затушила в пепельнице бычок.

      – Вам, Александр Вячеславович,