За стеклом (сборник). Наталья Нестерова

ской внешности наперебой убеждали Лену купить запас на год вперед. Говорили про сто тридцать реликтовых трав в сборе, про нескорые очередные поставки и сказочный эффект. С их слов получалось, что намажь средством коленку, и на ней вырастет борода. В качестве живого аргумента приволокли из подсобки маленького старого китайца, одетого в национальный костюм, смахивающий на отечественную пижаму.

      Представили как разработчика и потомственного лекаря-травника. Китаец что-то промяукал на своем языке и постучал по голове с жиденькими волосиками. Ему, видно, собственные рецепты не очень помогали.

      Продавцы окончательно заморочили Лене голову, обрушив на нее информацию о сногсшибательных скидках. Если она купит три коробки, то по цене полутора, пять – как три, десять – как пять, то есть даром. В итоге Лена купила пятнадцать коробок, а в кошельке осталась только мелочь.

      Средство предназначалось для мужа: Володя начал лысеть в тридцать лет, и за семь последующих на его голове образовалось гладкое, словно выжженное солнечным зайчиком, пятно. Володя перепробовал уже множество отечественных и зарубежных средств, но успеха не добился. Его заветную мечту вырастить на макушке новый покров знали дети – двенадцатилетний Петя и шестнадцатилетняя Настя.

      В рекламных разделах газет они выискивали сообщения о новых препаратах и показывали маме. Лена с неутомимостью коллекционера приобретала средства для Володиной плеши.

      Хотя саму Лену его лысина нисколько не отвращала. Она, лысина, была такой же родной, как и весь муж.

      В метро Лена стояла на платформе и думала о том, что китайские травы, которыми она основательно затоварилась, наверняка фикция или подделка. Зачем поддалась на уговоры и все деньги вбухала? Ловкачи! Окрутили и одурачили ее!

      Поезд остановился так, что она оказалась между вагонами, и ей пришлось втискиваться вслед за счастливчиками, занявшими позиции напротив двери.

      «Как всегда. Ну и пусть, – думала Лена. – Очень даже хорошо».

      Она свято верила в равновесие счастий и несчастий, удач и поражений. Если что-то в твоей жизни забирается, то в другом месте прибавляется. Баланс должен соблюдаться!

      Профукала деньги на китайские травы – а Володе зарплату прибавят. Чулок порвался – а Петя тройку по географии исправил. Застряла в лифте на два часа – а Настино сочинение по литературе на городской конкурс отправили. За невезучесть во внешней жизни отпускается счастье и благополучие семейные. Поэтому Лена была готова терпеть мелкие неприятности, даже радовалась им, как предвестникам удачи. Пусть поезд останавливается хоть вверх колесами, пусть колбаса оказывается с душком, пусть молочный суп в столовой перед ней кончается – главное, чтобы в семье был порядок.

      Но в тот вечер баланс неожиданно решился, и горе-злосчастье ворвалось в мирную жизнь Соболевых, хотя предварительно никаких особых подарков судьба не преподносила.

      Прежде чем ворваться, горе-злосчастье требовательно позвонило в дверь.

      Лена вернулась домой пятнадцать минут назад. Быстро распределила обязанности: Володя – в ванную новое средство накладывать, Настя – чистить картошку, помогать запоздалый ужин готовить, Петя – закончить домашнее задание и убрать в комнате.

      Лена прибавила газ под жарившимися котлетами и пошла открывать. «Неужели трубу прорвало?» – думала она, потому что так настырно давить на звонок могут только соседи снизу, когда у них с потолка капает вода.

      Но это были не соседи. За дверью, очень близко к порогу, стояло громадное тело с клипсами, которые бросились в Лену. Бросились не фигурально, а натурально – едва по лицу не заехали. Клипсы походили на блестящие шары, вроде тех, что сверкают под потолком на молодежных дискотеках, размером, конечно, поменьше, с теннисный мячик. От них тянулись цепочки к нашлепкам на мочках ушей.

      Пришлось отступить назад, тело шагнуло вслед, Лена отступила еще. Теперь она могла охватить взглядом монументальную фигуру.

      Женщина двухметрового роста и в три обхвата по талии.

      – Ты Лена? – спросила великанша, и блестящие шары запрыгали из стороны в сторону.

      – Я, – ответила Лена, задрав голову и бегая глазами от одного шарика к другому.

      – А я – Иванова! – вызывающе громко заявила дама.

      Фамилия, хоть и не редкая, ничего Лене не говорила. У нее вообще была плохая память на имена и абсолютная на лица. Эту женщину она никогда не видела.

      – Ну? – гаркнула Иванова.

      – Ну? – повторила Лена удивленно.

      – Ты чего бельма на меня выпучила? Хоть бы покраснела! Дрянь, потаскуха!

      Лена растерялась. То есть возмутилась, но одновременно ожидала, что блестящие шарики, амплитуда колебаний которых достигла предела, сейчас оторвутся и полетят снарядами. Ищи их потом по всей квартире.

      – Молчишь? – орала Иванова. – А когда мужа моего в постель тянула, небось не молчала!

      – Кого? – изумленно переспросила Лена.

      Иванова вдруг заговорила на иностранном языке. Так сначала Лене показалось.