.

классная и срывающимся голосом объявит, что Милки больше нет. И как все оцепенеют и заплачут. И что будет с её местом в классе? Неужели на него кто-нибудь осмелится сесть?

      Таня вообще-то не очень любила Кислицыну, но от одной мысли о том, что она её больше никогда не увидит, по спине побежал противный холодок. Сразу вспомнилось, как когда-то, в детстве, в пятом классе, Милка защитила её от старшеклассника. И как они мороженое ели на скорость, за углом школы. И как Милка у неё дома готовила обед, – она-то умеет, она дома уже давно всё готовит. Танина мама была потрясена тогда, весь мозг Тане выпила, что она лентяйка и неумеха. А Мила, когда не понтуется, очень даже нормальная. И если она вдруг, не дай бог, тьфу-тьфу-тьфу…

      Таня, подчиняясь неясному порыву, схватила телефон и написала сообщение: «Мила, приходи ко мне в гости после школы!». Оглянулась. Посмотрела, как Мила полезла в карман за телефоном, как изумлённо поднялись её тщательно выщипанные брови. Потом она встретилась взглядом с Таней. Неожиданно улыбнулась. Кивнула.

      И Тане сразу стало так хорошо! Как будто успела сделать что-то важное.

      А тут и яркое солнце ударило в окно.

      «А ведь не обязательно умирать! – сообразила Таня. – Ведь и так можно не ссориться. И солнце – это счастье! И воздух! И пойдём гулять сегодня».

      – Татьяна!!! Что ты улыбаешься? Это просто невозможно! Я вам о серьёзных вещах, а вы… Как ты себя ведёшь! Дай дневник!

      «А всё равно хорошо!» – думала Таня, рассматривая размашистую запись в дневнике.

      «Улыбалась на уроке литературы!!!»

      РОЗА ДЛЯ ЛОПУХА

      На мобиле зазвонила напоминалка. Лопух с ненавистью посмотрел на неё, но от компа отлип. Надо было вынести мусор до прихода отца, а то начнётся.

      Он с омерзением взял мешок, заранее прислонённый к стулу, и, шаркая по полу, двинулся в прихожую.

      Открыл дверь.

      На коврике лежала ослепительно-белая роза.

      Где-то вверху топали тапочки, а потом хлопнула дверь. «На седьмом или восьмом, – подумал Лопух, не отводя глаз от цветка. – Интересно, кому бы это?»

      Первой на ум пришла мама. Мама была уже старая, «затридцать», а папа ей дважды в год цветы дарил: на 8 Марта и на день рождения. Но оба этих праздника были далеко, как, собственно, и мама, которая на неделю укатила в командировку, просила, чтобы они с папой грязью не заросли… Тут Лопух вспомнил про пакет в руке, покосился на него – но выносить мусор, переступая через такую красоту, было бы этим… как его… кощунством!

      Поэтому Лопух продолжил гадать. Может быть, папе? Он представил себе папу, большого, квадратного, с головой без шеи… и с розочкой в руках. Хихикнул. Нет, точно не папе.

      Оставался последний вариант, самый приятный – и при этом самый тревожный.

      Роза предназначалась самому Лопуху.

      Оно конечно, мужчинам редко дарят цветы, но дарят же! Вот дедушке на юбилей дарили. И когда хоронили соседа… Тут Лопух сглотнул и помотал головой – плохой пример. Да и цветы у соседа на похоронах были всё больше искусственные.

      Он