Маленькое эхо. Алексей Часов

поместили туда гусеницу, не забыв положить вместе с ней и листочек от березы.

      Так Коробок оказался хранителем таинства. Удивительного таинства превращения гусеницы в бабочку. И это превращение произошло через несколько дней. И Коробок оказался первым, кто ощутил удивление и радость от этого необычного превращения.

      Радовался он, что, чем мог, способствовал рождению этого чуда. И думал, что оно произошло от его доброты, которая пригодилась еще раз и сослужила, пусть незаметную, но всё же службу.

      А потом он оказался на уличном асфальте, где было много прохожих. И вот теперь, раздавленный, он еще не считал себя уничтоженным. Он так желал сделать хотя бы еще одно доброе дело. Он не знал, каким будет оно. Только очень хотел, чтобы его заметили. В последний раз.

      Однако чуда не происходило. Кому нужен был раздавленный коробок? Разве лишь дворнику – подмести его к общей куче и отправить в мусор. И тут детские руки подняли раздавленный Коробок.

      – Ой, какая хорошая картинка; – воскликнула маленькая девочка. – У меня такой нет.

      И она осторожно отодрала от Коробка этикетку, чтобы поместить ее в свою коллекцию.

      Теперь Коробок был поистине счастлив. Ему уже не страшна была куча мусора, в которой он скоро окажется по воле дворника и уйдет из жизни. Он был счастливее многих из этой кучи. И не только потому, что прожил жизнь более долгую, чем многие другие из его собратьев. Но и потому, что остается на свете память о нем в виде этикетки в девочкиной коллекции.

      И это было лучшей благодарностью за ту доброту, которую он пронес за свою пусть недолгую, но богатую жизнь.

      Марка

      Бедная маленькая Марка. Сколько времени уже она лежала в этом старом альбоме филателиста среди ярких, интересных и увлекательных подруг, которые не обращали на нее внимания.

      Ведь на ней, – кроме герба страны, надписи и стоимости, – ничего не было, в то время, как другие марки могли блеснуть своими яркими красками и с интересом рассказать об изображенных на них рисунках.

      Они так возбужденно рассказывали, что, казалось, были самыми счастливыми на свете. Но одна Старая Марка иногда рассеивала это кажущееся впечатление своим ворчанием:

      – Что вы разгалделись, бескрылые?

      Она многое видела, эта Старая Марка, и кому, как не ей, было знакомо настоящее счастье.

      Но марки не обращали внимания на эту, по-ихнему, выжившую из ума старуху. Они рассказывали и слушали истории, и по-своему были счастливы.

      Но однажды хозяин принес голубой пакет, в который вложил мелко исписанный листок, и извлек маленькую Марку из альбома.

      – Что будет со мной, – подумала она, не без сожаления расставаясь с альбомом, в котором уже успела пообжиться.

      И взглянув в последний раз в сторону альбома, она увидела грустные глаза марок. Да, они завидовали ей, чувствующие, что ее ожидает, но сами уже испытавшие это.

      И поэтому с грустью провожали они приклеенную к уголку пакета подругу, у которой вырастали крылья, приносящие настоящее счастье любой на