Лестница якобы. Константин Иванович Кизявка

садиться, вставать, выходить за трибуну, уходить с трибуны – начну со своего нового стихотворения. Я назвала его «Весна в Батайске».

      Голос Петровой оказался глубоким и торжественным, отчего звучавшее напоминало какую-то песню:

      Все стало вокруг голубым и зеленым,

      В ручьях забурлила, запела вода.

      Вся жизнь потекла по весенним законам,

      Теперь от любви не уйти никуда,

      Не уйти никуда, никуда.

      Любовь от себя никого не отпустит.

      Над каждым окошком поют соловьи.

      Любовь никогда не бывает без грусти,

      А это приятней, чем грусть без любви.

      В конце поэтесса театрально склонила голову и зал разразился аплодисментами. Только два старичка на задней парте о чем-то шушукались и саркастически хихикали. Это выглядело неуважительно к чтецу и Якоба, покраснев за коллег, отвернулся к трибуне.

      Выступили еще шесть поэтов, после чего вновь взобравшаяся на трибуну Петрова торжественно провозгласила:

      – У нас в зале присутствует новенький!

      Девятнадцать пар глаз вперились в смущенного Архипа Семеновича.

      – Знакомьтесь! Архип Якоба! И сейчас он прочтет нам пару своих произведений!

      Аплодисменты грохнули, как трубы Апокалипсиса. Якоба нетвердой походкой просеменил к трибуне, развернул свои рукописи и замер.

      В это же время, так уж пересеклись космические сферы, на пороге возникла энергичная руководительница кружка, автор нескольких официально изданных книг Алина Лешина.

      Увидев растерянный взгляд Якобы, руководительница махнула рукой:

      – Новенький? Читайте, читайте!

      И по-махновски лихо бухнулась за одну из парт посередине зала.

      Что прочитать этим монстрам поэзии? Чем удивить или хотя бы расположить к себе? Лихорадочное перелистывание обнажило тот самый стих. Якобу обдало горячим ветром афганских пустынь. Когда «за речкой» все начиналось, он служил на заставе поваром. Он видел, как самолеты и вертолеты летели на ту сторону. Он был в самом сердце будущей войны. Повоевать не успел, потому как дембельнулся, но ощущение войны осталось в памяти на всю жизнь.

      – Стихотворение «Черная речка»! – задребезжавшим от волнения голосом сказал Якоба. – Посвящаю ребятам, погибшим в Афганистане.

      Летят на ту сторону вертушки

      Суровая пора настала

      За речкою вовсю грохочут пушки

      И жить тем многим уже очень мало.

      Все кто стоит вокруг не все погибнут,

      И кто-то к матери домой вернется,

      Но кому-то нет несчастья в той године сгинуть,

      А кто-то с боя никогда уж не вернется.

      Я помню пороха разрывы и снаряды

      И долгий бой в пустыне Кандагара

      Мы любим мир и никогда на свете

      Мы не хотим здесь нового пожара.

      Голос Архипа по мере чтения креп, передавая