Не завидуй себе. Агата Ашу

маленькие стаканчики, причем каждый строго посередине клетки. Те, что принадлежали Алексею, источали темно-вишневый цвет, а курносовские походили на крупные прозрачные капли холодного осеннего дождя.

      – Что плещется в стекле? – спросила Алёна, поерзав спиной на непослушной гальке.

      – У меня портвейн, а у господина Курносова – чача, – задумчиво ответил Алекс и, «съев» ладью, с наслаждением сделал глоток жгучего абхазского напитка.

      – Вы только не частите. Обдумывайте каждый шаг, а то нагрузитесь раньше времени… до вечера, – губами прошептала Алёна, погружаясь в туманный послеобеденный сон, как в салоне для релаксации.

      Развлекая людей, солнце плеснуло в небо ярких предзакатных красок. Подремывать под шум волн на плоских горячих камушках было высоким наслаждением.

      Алёна блаженно открыла глаза.

      – А где мальчишки? – спросила она подругу Курносова, проснувшись.

      – Не знаю, уплыли к буйкам.

      – (Уплыли), – подумала Алёна и вновь погрузилась в многоцветное пространство своего медитирующего мозга, но ненадолго.

      Алексей не появлялся, не будил ее ледяным прикосновением забавных жителей дна морского. Алёну это насторожило даже в полудреме. Она проснулась от внутреннего, похожего на первый удар землетрясения, толчка и быстро села. Посмотрела вокруг и, не обнаружив вблизи мужа, резко встала и огляделась. От перегрева закружилась голова. Ее качнуло. Сидящий рядом Курносов мгновенно вскочил и поддержал ее за плечи.

      – На солнце лучше не спать, – низким проникновенным голосом сообщил он.

      – Да, лучше не спать, – преодолевая темноту перед глазами, согласилась она. – А где Алексей? Вы же с ним вместе поплыли?

      – Да я не доплыл до буйков, – Курносов выразительно посмотрел на пустые стаканчики на шахматной доске. – Вернулся обратно, а ваш муж решил еще понырять.

* * *

      Алексей с трудом удерживался на плаву, не понимая, почему его накрыли вечерние сумерки. Вода, напоминающая жидкую ртуть, была тяжелой и вязкой, тянула ко дну. Единственное, что пульсировало в его сознании:

      – (Только бы берег на горизонте потерять и плыть, плыть только на него, как на маяк).

      Всё происходило будто бы в замедленной съемке. Взмах рукой, вялый толчок ногами, берег неторопливо приближался.

      Почувствовав дно под ногами, он сделал еще одно невероятное усилие, вытолкнул тело на теплую гальку, глубоко вздохнул и потерял сознание.

* * *

      Алёна шла по берегу, напряженно вглядываясь в волнистую поверхность темной воды. Небо затягивали сумеречные тучи.

      – (Куда же он подевался? Что случилось?) – беспокойство усиливалось.

      Вдруг, практически под ногами, она увидела безжизненно распластанного мужа. Подобно корзине острых гречневых крупиц, неожиданно высыпанных на голову с неба, по телу пробежали мурашки, от темечка до ступней. Урбанова застыла в нерешительности.

      Нахимов лежал в неестественной позе,