Белый Клинок. Александр Мазин

солдат поднялись с мест. Но еще прежде отброшенный Тилодом Карман вскочил с пола и ударом под колено свалил Тилода. Вот тут зодчий по-настоящему рассвирепел. Он был увальнем, но, рассердившись, двигался достаточно быстро. Прежде чем солдаты обступили его, он снова оказался на ногах и разбросал их, как щенков. Бентан хохотал. Он ни на минуту не усомнился, что его подчиненные сладят с парнем.

      Так и вышло. Получив удар рукоятью кинжала повыше уха, Тилод мешком повалился на грязные доски пола.

      – Свяжите его, ребята, и тащите на корабль! – распорядился Бентан.– Да поласковей, хуруги! Из этого мяса я сделаю бойца!

      Так зодчий Тилод стал воином-моряком по прозвищу Несмех.

      А спустя сорок восемь дней «Победитель» с Тилодом на борту вошел в устье Проклятой и двинулся вверх по реке, вглубь Гибельного южного леса.

      Все эти сорок восемь дней молодой фарангец жил словно бы во сне. Каждое утро ему казалось, что сон кончится и он проснется в спальне своего фарангского дома. Сознание Тилода словно раздвоилось. Он учился воинскому искусству, ел, спал, играл с солдатами в гурамскую игру хаг… Но большая часть его «я» онемела, как немеет перетянутая шнуром рука. Сказано: стал моряком-воином. Не совсем так. За сорок восемь дней не сделать воина из новобранца. Несмеха учили натягивать лук, рубить и колоть длинным конгским мечом, знать свое место на корабле – и только.

      Тилод стоял на корме, а подгоняемый ветром и веслами «Победитель» полз по мутной зеленой воде между обмелевшими берегами, с которых сползала, выпирала, наваливалась на реку красно-желто-зеленая буйная плоть Юга. Три дня и две ночи в Гибельном лесу. И Тилод начал осознавать, что сон никогда не кончится и придется привыкать в нежеланной судьбе. Гибельный Лес. Оживший кошмар каждого конгая. Даже здесь, посреди широкой реки, Лес старался дотянуться до нежного человеческого мяса. Ночами омерзительные существа вскарабкивались по круглым бортам на палубу и гибли под мечами караульных. Днем крылатые твари, пятнистые южные урги с зубастыми челюстями в локоть длиной, норовили сцапать зазевавшегося моряка. Воины били их из арбалетов, и требовалось не меньше трех болтов[2], чтобы прикончить такого хищника.

      И все-таки здесь, на палубе большого корабля, люди были в относительной безопасности. Но кто из воинов не просыпался по ночам от ужасных воплей? Кто не думал с трепетом о том, что когда-нибудь ему придется сойти на берег?

      Так шли они три дня, сжигаемые палящими лучами солнца, сквозь душный, влажный, густой, как студень, воздух Юга, под нескончаемые вопли, стоны, уханье, рев Джунглей.

      – О Добрая Богиня,

      Пошли нам свежий ветер,

      Попутный свежий ветер

      Певцам соленых вод.

      И пусть беда нас минет,

      И пусть нам солнце светит,

      И пусть родимый берег

      Из синевы встает…– 

      пел за спиной Тилода младший кормчий, раскручивая штурвал.

      Широкое русло отвернуло вправо, огибая невысокую, густо заросшую лесом гору.

      Наверху, в «вороньем гнезде», пронзительно засвистел

2

Болт – арбалетная стрела.