Проблема Спинозы. Ирвин Ялом

тоже очень древняя. Но уже более ста лет она живет новой жизнью. Она стала распространенной еврейской фамилией в нашем отечестве – и, уверяю вас, если вы предпримете поездку в Германию, то увидите косые взгляды и ухмылки и услышите толки о еврейских предках в вашей родословной. Скажите мне, Розенберг, как вы станете на них отвечать, если такое произойдет?

      – Я последую вашему примеру, господин директор, и расскажу о своей родословной!

      – Я-то лично проводил исследование генеалогии моей семьи за несколько столетий. А вы?

      Альфред отрицательно качает головой.

      – Вы знаете, как проводят такие исследования?

      Снова отрицательный жест.

      – В таком случае одной из ваших обязательных исследовательских работ перед выпуском будет выяснение генеалогических деталей, а затем – проведение изысканий по вашей собственной родословной.

      – Одной из моих работ, господин директор?

      – Да, потребуется выполнить два обязательных задания, чтобы снять любые мои сомнения относительно вашей готовности к получению аттестата, равно как и вашей пригодности к поступлению в Политехнический институт. После нашей сегодняшней беседы, мы – герр Шефер и я – примем решение относительно второго познавательного задания.

      – Да, господин директор.

      До Альфреда начинает доходить, насколько рискованно его положение.

      – Скажите мне, Розенберг, – интересуется директор, – знали ли вы, что на митинге вчера вечером присутствовали евреи?

      Альфред чуть заметно наклоняет голову. Эпштейн продолжает:

      – А принимали ли вы во внимание их чувства и реакцию на ваши слова о том, что евреи недостойны учиться в этом училище?

      – Я полагаю, что мой первейший долг – думать об отечестве и защищать чистоту нашей великой арийской расы, созидательной силы всей цивилизации.

      – Розенберг, выборы закончились – избавьте меня от речей! Отвечайте на мой вопрос. Я спрашивал о чувствах евреев, бывших среди вашей аудитории.

      – Я считаю, что, если мы не будем настороже, еврейская раса повергнет нас. Они слабы. Они – паразиты. Вечный враг! Антираса, противостоящая арийским ценностям и культуре!

      Удивленные горячностью Альфреда, директор Эпштейн и герр Шефер обмениваются обеспокоенными взглядами. Директор решает копнуть поглубже.

      – Кажется, вы желаете увильнуть от моего вопроса. Хорошо, я зайду с другой стороны. Значит, евреи – слабая, паразитическая, неполноценная жалкая раса?

      Альфред согласно кивает.

      – Так скажите же мне, Розенберг, каким образом может столь слабая раса быть угрозой нашей всемогущей арийской расе?

      Пока Альфред пытается сформулировать ответ, Эпштейн продолжает допытываться:

      – Скажите мне, Розенберг, вы изучали Дарвина в классе герра Шефера?

      – Да, – отвечает Альфред, – в курсе истории у герра Шефера, а также у герра Вернера, в курсе биологии.

      – И что вы помните из Дарвина?

      – Я знаю об эволюции видов и о выживании наиболее