Мастер сглаза. Андрей Жвалевский

начинаются такие дебри, в которых только Маша и ориентируется. Её специализация – компенсировать таких уродов, как я. Она – самая лучшая в этом смысле.

      Поэтому Николаич её и позвал ко мне. Чтобы предупредить возможные трудности.

      Естественно, трудности начались без предупреждения.

      6

      Гарик в пятницу с утра был необычно хмур и молчалив. Маша, с которой они заявились вместе, вообще походила на облезлую кошку. Появиться на людях без макияжа и с красными глазами – такого я за ней ещё не замечал. Николаич был в форме.

      Но только до тех пор, пока Гарик не оттащил его в сторону и не начал что-то быстро и сбивчиво объяснять. Николай Николаевич формы как будто бы не потерял, но напрягся, и в глазах его появился охотничий блеск. В этот момент я остро позавидовал Гарику с его умением проникать в чужие мозги, потому как разговор явно переключился на мою персону. Николаич вроде бы чего-то от меня хотел, а Гарик очень во мне сомневался. Моё мнение, видимо, решили учитывать в последнюю очередь.

      Впрочем, томился я недолго: вскоре заговорщики жизнерадостным шагом двинулись в мою сторону, но, дошагав, одновременно набрали в грудь воздух – и стали переглядываться.

      Наконец, я решил над ними сжалиться:

      – Вы решили сообщить мне пренеприятнейшее известие?

      Это настроило Николаича на литературно-цитатный лад.

      – Вот что, Ляксей, – сказал он, – ты не медаль, у меня на шее висеть. А иди-ка ты в люди.

      – Финал подкрался незаметно, – поддержал беседу грубоватый Гарик.

      Снова нависла неловкая пауза, потому что наступила моя очередь говорить, а говорить мне, в общем-то, было не о чем.

      – Ну ладно, – Гарик сделал глубокий вдох, потом выдох, потом снова вдох и наконец произнёс. – Давайте вы, Николай Николаевич.

      – Андрей, у нас у всех большие проблемы. Может так случиться, что нам всем придётся… э-э-э…

      – Влететь на большие бабки! – не выдержал Гарик.

      – И это тоже. И вообще, разъехаться отсюда в разных направлениях и по чужим документам.

      – Только это всё равно не поможет.

      – Обождите, – перебил я это мучительное поочерёдное произнесение слов, – я, конечно, не Гарри Семёнович – мыслей не читаю, но на ваших физиономиях очень разборчиво написано, что вы явно чего-то хотите от меня. Ну?

      – Хотим, Андрей Валентинович, очень хотим, – Николаич даже вспотел от облегчения. – Нам придётся воспользоваться вашим даром, чтобы остановить одного типа.

      При этих словах из угла, в котором пряталась Маша, раздался сдавленный рык. Медленно и пружинисто ступая по линолеуму, она надвигалась на нас с явным намерением вцепиться в рожу всем троим одновременно. Даже глаза её, казалось, светились хищным рысьим огнём.

      – Вы что, совсем сбрендили? – ласково поинтересовалась она.

      Народ подался назад.

      – Его же ещё полгода готовить надо! Он же ни черта ещё не понимает.

      – Единственный способ научить ребёнка плавать