Мастер сглаза. Андрей Жвалевский

его туши. Он, в свою очередь, упорно следует за источником тепла. Так и вертимся. За шесть лет совместной ночёвки мы научились играть в догонялки, не утруждая себя просыпанием. Больше того, сейчас я в первую очередь заметил отсутствие кота, а уже потом – собственной квартиры.

      То, в чём я находился, не являлось моей квартирой. Это была стандартная малоухоженная хрущоба из тех, что обычно сдают внаём. Оштукатуренный потолок, выцветшие обои в жизнерадостную ромашку, мебель Бобруйской фабрики эпохи социализма. Наличие не совсем засохшего цветка на подоконнике говорило о присутствии женщины. Но постоянно женщина здесь не жила – холостяцкий бардак всегда сильно отличается от женского.

      Тахта, на которой я неуютно возлежал, тоже была типично холостяцкой. Из белья присутствовало покрывало и мой свёрнутый пиджак в роли подушки. Я снова прикрыл глаза и попытался восстановить в памяти вчерашнюю пьянку. Неожиданно я понял, что пьянки как таковой не было. Даже похмелье казалось неправильным, с медикаментозным привкусом.

      Тут в памяти всплыла фраза про снотворное из вчерашнего разговора. Всплыла и принялась неторопливо покачиваться на поверхности сознания. Полежав минутку, я принялся думать.

      Итак, что я здесь делаю? Меня похитили с целью выкупа. Идиоты. Дальше.

      Меня похитили для опытов над людьми. Слишком сложная идея, сейчас мне её не осилить. Дальше.

      Бог его знает, зачем меня сюда притащили.

      Правильный ответ.

      Призовая игра. Вопрос: что я здесь делаю?

      А ещё он говорил, что будет меня охранять. Интересно, это он так охраняет или уже не охранил?

      – Расслабься, теперь я тебя охраняю. Ты слегка тормозишь, так что пока безопасен.

      Чудовищным напряжением шеи я поместил источник хриплого звука в область досягаемости бокового зрения. Поверьте, мне это было так же трудно совершить, как вам – прочитать. В области досягаемости верхом на стуле сидел выбритый до синевы мордоворот с бандитским «ёжиком». Это гармонировало: наглая поза, уголовная выбритость и угрожающее умение читать мысли.

      – Мыслей не читаю, сразу предупреждаю, – тут же отозвался мордоворот, – только общие направления и эмоциональные оттенки. Меня Гарик зовут.

      Ну, правильно. Кто ещё будет рассуждать об эмоциональных оттенках, кроме уркагана по имени Гарик?!

      – Меня с работы выпрут, – зачем-то поделился я с Гариком заветной мыслью.

      Приснопамятный Николай Николаевич, который тоже оказался в комнате, бодро поддержал беседу:

      – Конечно, выпрут. Представляете, приходите вы на работу, а ваш генеральный вам и говорит… Что он обычно в таких случаях говорит?

      – Андрей Валентинович, зайдите ко мне.

      – Вот-вот. Зайдёте вы к нему, тут-то всё и начнётся. Представляете?

      Я зачем-то начал представлять. Генеральный теребит в руках какую-то бумажку, долго рассказывает мне о том, что у нас производство, а мой отдел работает в последнее время… плохо, словом, работает. В конце концов оказывается, что ненужная бумажка – это моё заявление