Музыкальное отражение. Регина Райль

прищемив подол юбки, я совершенно не грациозно вывалилась наружу. Нога чуть не подогнулась. Сегодня я готова была проклясть шпильки – после моих прыжков по сцене икры сильно болели. Каблуки выработали у меня дурацкую привычку вставать на цыпочки, когда я без них. Концертная обувь всегда на горке или невысокой тракторной подошве, чтобы не затруднять мои бешеные перемещения – роста я среднего, все мои парни выше меня. Комплекса на этот счёт у меня нет, но разница всё равно чувствуется.

      Так, с включением в рабочий процесс меня пока постигало поражение. Пора уже проснуться и задвинуть фантазии на задний план до вечера или хотя бы до обеда, когда я залезу в Интернет и проверю, не появилась ли новая инфа по концерту. Несколько статей местных сетевых газет я уже прочла. О «Фосфоре» отзывались хорошо, дуэт Керис и Александрии всех потряс, а ролики на «YouTube» появлялись каждый час и набирали просмотры и положительные отзывы. Ох ты, снова я уплыла не с теми мыслями.

      Сияя улыбкой, как хромированный байк на солнце, и кивая сотрудникам, я пробиралась к своему рабочему месту. А там, на столе возле телефона, поджидал сюрприз – записка, адресованная мне. Я с удивлением пробежала её глазами: «Мария! Срочно подойди в бюро труда». И подпись Елены Леонидовны – специалиста по кадрам.

      Сказать, что я удивилась, значит, нагло смолчать. Я перечитала записку несколько раз и тупо уставилась на выделенное «срочно».

      Мои действия сейчас напрочь лишились скорости. Почему меня вызывают? Что случилось? Жаба наябедничала, нарыла на меня компромат? Затаила смертельную обиду из-за того разговора с Женей? Вот тварь!

      Я выдохнула и обессилено опустилась в кресло. Быстро же испортилось настроение. Сейчас меня вежливо попросят написать заявление на увольнение и «привет горячий». Прощай карьера и любимый начальник.

      Он, кстати, уже пришёл и расхаживал по кабинету, листая бумаги в тонкой папке. Казался недовольным и взвинченным. Эх, точно происки Жабы. И где я прокололась?

      А может, Яковлева не причём, и это инициатива Селиванова? Решил устранить меня потому, что я прознала великую тайну его семьи? Гадство!

      Я ещё долго сидела бы, придумывая причины и следствия, но зазвонил телефон. Я живо сняла трубку. Но сказать «Алло!» не успела, женский голос опередил:

      – Иванова, ты? Пришла уже? Это Ступина, бюро труда.

      – Здравствуйте, Елена Леонидовна. Да, это я.

      Женщина как будто выдохнула с облегчением, и тут же затараторила:

      – Записку видела? Почему ещё не у меня? Срочненько давай.

      – Видела. А что стряслось? – напряглась я.

      Сначала записка, потом звонок. Значит, что-то серьёзное, раз меня так подгоняли.

      – Всё на месте расскажу, Маш, не по телефону, – ответила женщина невозмутимо и решила успокоить: – Да ты не пугайся, всё нормально. Для тебя есть интересное предложение. Давай приходи, жду, – и Ступина отключилась.

      Я замерла. Похлопала глазами, послушала гудки в трубке, потом медленно опустила её на рычаг и встала, чтобы неуверенными шагами