Фараон. Кристиан Жак

министр, ни верховный жрец Амона не воспользовались этой пустотой в своих целях. Нежелание брать на себя ответственность, политика выжидания, обоснованная осторожность? Сейчас это уже не важно. Эти влиятельные особы ограничились исполнением прямых обязанностей, в рамках своих полномочий. И теперь ждут, как я себя поведу. Упиваюсь ли своими победами? Уж не превратился ли в тирана?

      В Палестину я отбывал в статусе сорвиголовы, ввязавшегося в авантюру, которая ему не по силам; возвращаюсь же в ореоле славы.

      И эта слава многим грозит бедой, ведь я могу извлечь из этой ситуации максимум, реформировав государственные институты в свою пользу и расставив на ключевые посты своих людей. После такого триумфа кто посмеет мне возразить?

* * *

      Иллюзий первый министр больше не питал: он был уверен, что грядущий государственный совет станет для него последним и на смену ему придет кто-то из близкого окружения царя, который после победы при Мегиддо приобрел авторитет неоспоримый и совершенно нежданного масштаба. Узер просчитался, решив, что молодой царь не сумеет навязать военачальникам свою волю, командовать армией и одержать сокрушительную победу, которой суждено определить будущность Египта. В очень короткое время третий из Тутмосов приобрел такое влияние на страну, что все злопыхатели умолкли. И те, кто ставил на его проигрыш и на смерть в бою, сегодня держались тише воды и ниже травы.

      Похоже, эра Узера и верховного жреца Амона Менха Старшего близится к закату… Возраст у обоих преклонный, и, несмотря на компетенцию, они более не отвечают требованиям молодого государя, опьяненного успехом и преисполненного решимости преобразовать страну и свой двор.

      – Царская флотилия на подходе! – предупредил первого министра секретарь.

      Празднично одетый Узер тяжелой поступью вышел из кабинета.

* * *

      Тысячи зевак собрались на берегу, чтобы поприветствовать своего фараона. Задолго до его прибытия на Карнакскую пристань новость разлетелась во все концы страны – этот день станет праздничным, и пиво будет литься рекой. Люди толкались, желая увидеть царя, стоявшего на палубе головного судна флотилии.

      В синей короне, одетый в скромную белую тунику, частично прикрывающую расшитую золотом набедренную повязку, Тутмос после многомесячного отсутствия снова ступил на землю Фив.

      Менх Старший и его подчиненные склонились перед монархом.

      – Добро пожаловать, ваше величество! Амон не оставил вас своим покровительством, и это радость для всей страны.

      Чисто выбритый, надушенный, Старик шел рядом со своим осликом, возглавлявшим длинную вереницу ушастых животных, нагруженных дарами. Направлялась эта процессия к впечатляющему архитектурному ансамблю[40], расположенному к югу от храма Амона, – сокровищнице Тутмоса I, состоящей из двух прямоугольных построек, в одной из которых совершались обряды, а во второй хранились золото и предметы роскоши, а также изделия ремесленников. Находилась сокровищница недалеко от дворца и администрации первого министра[41]

40

Размером 50 на 45,90 м.

41

Примерно в 200 метрах.