долблянки Ермаковы. А вот тут, вдоль берега, чистили лопошнями иртышский лёд наши татары, пытаясь разглядеть сквозь него примёрзших волосами ко льду утопленных бегишевцев. «Мужиков-то в битве всех изничтожили, Бегишеву дотла спалили, а жёнок с детишками и стариками всех живьём под лёд в прорубь пиками запихали, шайтаны. Наши-то ниже по течению Иртыша тенёты поперёшные ставили, запоры жердяные, день и ночь у прорубей караулили, имали утопленных. Найденных вырубали изо льда, хоронили, вон на том крутояре покоятся. А вот тут на быстрине настораживали наплавы с крюками, и как только струги подходили, дёргали за лямку, крюками цепляли за дно лодки, и как окуней на уде, тягали к берегу, а тут уж с яру арканы бросали и вымали шайтанов из лодок. Егозливые-то (шустрые) русины утекали, а тех, кто в сумятице не успевал срезать аркан, тащили к себе в кащеи (в рабы, невольники). А вот где-то в этом месте, в этой самой излучине лукавого (извилистого) Иртыша островок был, который давным-давно паводками смыло, вот с него-то и унёс под воду неуёмную головушку их разбойный Ермошка-атаман, сгинул шайтан окаянный, и грезить после него стало некому. А ране-то шибко эти шуликины тут грезили, но и мы им не спущали, как облавим кого, того в обоз или в тягло (бурлаки) продадим или в калым гнали, у кого дочь в жёнки шла. Ими же за своих вязников взымали (обменивали на своих пленных)». А вот и сгнивший десятиметровый остов струга торчит рёбрами из песка в старом русле Вагая возле Арбаша. Старожилы утверждают, что именно на этом плавали к Атбашу душегубы Ермошкины. «А в этом месте, когда ступал с ладьи на землю мурза Кулара, то встречать его свиту на косогор выходило всё население юрта Кулярска (Куларовского). С почестями и уважением из похода встречали, дорожку из ковров прямо от ладей на пути его стелили, а коли не хватало ковров, то с пройденного пути ковры-то наперёд переносили да опять под ноги владыке клали, и так до самого верху, до шатра, где жёны его с утиральниками встречали, ноги ему мыли и в кибитку провожали. А по пути-то он всех встречных таньгой (деньгами) одаривал, прыскал их горстями налево, направо».
И я, будучи ещё пацаном, мечтая и фантазируя, мог часами ходить под кручей Иртыша, вглядываясь в прибрежную кромку берега, в надежде найти хоть какую-нибудь железячку, принадлежавшую казакам. Вдоль берега мог уйти на несколько километров, зная, что отец подберёт меня на обратном пути, возвращаясь с рыбалки. Но к моему сожалению, на берегу изредка попадались лишь старые большие чёрные кости, вымытые из глиняной кручи берега. Вот в прибое валяется витой рог – может, из него Ермак пил хмельную брагу? Нет, слишком огромный и толстый рог, тяжёлый, чтоб ухватить и удержать двумя руками. И древняя мезозойская не имеющая для меня ценности костяшка со всего размаху с громким бульком и плеском исчезает в речной воде. Однажды нашёл громадную, почти с мой рост, лопатку коня или лося ископаемого. Сил, правда, хватило затащить её лишь на кручу берега, там и бросил, потеряв интерес к древней кости вместе с детскими силёнками. Вдругорядь из кручи
