Живее живых. История Эшлера. Роман в двух частях. Леонид Игоревич Митин

едва затрагивая алтарную часть. Лишь из одной двери пробивался тусклый лучик желтоватого света, танцуя и заигрывая с сонливыми тенями.

      В скриптории на нескольких серебряных канделябрах, в форме ртов гаргулий, таяли от животворного и светоносного пламени, толстые восковые свечи. Комната напоминала келью святого Иеронима работы Дюрера: никаких окон, множество каменных стеллажей для книг, свитков и пергаментов, в углу скопилось множество запасных письменных принадлежностей, на других столах лежали карты, портреты, алхимические препараты, инструменты, реторты, пробирки. В комнате, кроме самого Бертона находилось еще четыре вампира-подмастерья, помогавшие великому уму, освобождая его от рутины. Здесь часто были и молодые искатели знаний и мудрости. Иногда читались лекции и проповеди, написанные здесь среди тишины и умеренного света свечей. Погруженный в свою работу за столом, под пристальным надзором черепа без нижней челюсти и каменной табличкой с надписью «Silentium est aurum»5, сидел худощавый труп с обнаженными, проглядывающими из-под камзола, костями. Глаза его пылали жаждой знания, жаждой открытия, но горечь от бессмертия и от изучаемого им предмета, превратила его в одинокое чудовище. Предмет исследования превратил, обратил, заразил своего исследователя. Определенную толику к общему смятению и эскапизму добавили метаморфозы, претерпеваемые исследователем в ходе путешествия по Аду. Он не обращал на пришедших ни малейшего внимания:

      – Друг мой, позволь представить тебе преподобного Роберта Бертона, автора прекрасного сочинения – дела всей его жизни – «Анатомия меланхолии». Увы, но я не увидел выхода в свет этой работы, так как погиб за несколько десятилетий до ее выхода. Здесь же, я имею удовольствие ознакомиться с самим сочинением и наслаждаться общением с ее автором. Эшлер, этот человек – венец гуманизма нашей эпохи, потрясающе эрудированный человек, ну, теперь уже не человек.

      – Рад знакомству с вами, милорд. Надеюсь, вам по нраву здешнее общество. – вежливо приветствовал ученого Эшлер.

      – Уверен, отвлечение меня от проникновение в сущность вещей стоит того, что сейчас происходит. Господа, я признателен вам за внимание и приятное знакомство. Я наслышан о вас, сэр Эшлер, даже сюда что-то да проникает, но частенько нечто бесполезное. Итак, господа, я могу вам чем-то помочь? Ведь, если я помогу вам, то вы уйдете по своим делам. Не взыщите на мой стиль речи, я не люблю пустых разговоров, особенно, последние лет сто.

      – С чем это связано? – поинтересовался Эшлер

      – Книгопечатание и его усовершенствование. Здесь мы пишем как и подобает ученым – вручную, таким образом упражняемся в безошибочном мышлении, рассуждении и владению своими руками, как наилучшими инструментами. Перо разит сильнее, чем самый острый меч. Позвольте спросить, вас, Эшлер, что для вас меланхолия? Я вижу вы больны ею.

      – Меланхолия – это проклятие жить с открытыми глазами и открытым сердцем,

5

Молчание – золото (лат.)