Я не местный. Книга первая. Плач младенца. Алексей Глазырин

руке в келью к матушке настоятельнице.

      Дотащившись со своей ношей, которая перестала издавать звуки, а только возилась в корзинке, до дверей опочивальни матушки настоятельнице, скромно именуемой кельей, он прокашлявшись, постучал в тяжелую дубовую дверь.

      Несколько мгновений ничего не происходило, тогда старик более настойчиво и громче постучал в дверь. Наконец из-за двери раздался низкий, почти мужской голос, с явными недовольными интонациями:

      – Чего, тебе Пантелей? От молитвы отрываешь, или не знаешь, что к утрени готовлюсь?

      Вратный страж немного замявшись, и еще раз прокашлявшись ответил:

      – Тут такое дело матушка, ребеночка нам в о черед подбросили, куды девать то его?

      За дверью завозились. Послышались тяжелые шаги и скрип половиц, дверь звякнув крючком распахнулась и в проеме двери слегка подсвечиваемая лампадным огоньком из дальнего угла помещения, нарисовалась дородная фигура женщины в монашеском облачении.

      Окинув грозным взглядом тщедушную фигуру старика и ношу в его руке, махнула рукой, как бы приглашая войти, молча развернулась и двинулась в глубь помещения.

      Пантелей последовал следом, дотащил ношу до середины кельи и поставил корзинку на пол, возле ног настоятельницы. Чуть потоптался, покряхтел и отошёл на несколько шагов обратно к двери, где молча встал, ожидая дальнейших указаний.

      В помещение повисла тишина, время от времени нарушаемая легким пощелкиванием костяшками четок, которые привычно перебирали пальцы монахини. Молчание затянулось, настоятельница явно что-то обдумывала.

      Сторож, переминаясь с ноги на ногу, слегка покашлял, чем вывел монахиню из задумчивости. Та кинула на него косой взгляд и велела не вынимая младенца, слегка распеленать и посмотреть, что там у ребенка между ног.

      Пантелей достаточно живо для своих лет, выполнил распоряжение, подсунул руку под младенца, приподнял его и слегка растормошил тряпье в которое тот был закутан, посмотрел в указанное место, затем крякнув доложил:

      – Малец, матушка, мужицкого звания значит.

      Настоятельница, молча выслушала доклад, затем отошла в угол где не ярко горела лампадка, освещая лики на иконах, и стала тихо шептать молитвы. Прочитав какой-то канон, Пантелей не шибко разбирался в тонкостях, толи Спасителю, толи Богородице, закончив шелестеть губами, монахиня наконец повернулась, и приказала привести сестру Марфу, ключницу и советницу матушки настоятельницы.

      Через некоторое время в келье настоятельницы появилась, тощая и высокая как жердь сестра Марфа, за ее спиной маячил Пантелей.

      – Пантелей, а ты что тут торчишь, ступай к себе, ты уже сделал свое дело, притащил нам подарочек.

      Проворчала не довольно игуменья. Тот что-то пробурчав себе под нос, нехотя развернулся, и зашаркал по коридору. Дождавшись, когда исчезнет фигура сторожа, обратилась с некоторой иронией к Марфе.

      – Ну что сестрица во Христе,