Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга четвертая. Август. митрополит Омский и Таврический Владимир (Иким)

не просто обличить, но помочь страждущему во грехах человеку.

      При этом преподобного Серафима невозможно упрекнуть в недостаточно строгой жизни – он был суровым аскетом, его монашеские подвиги сравнимы с деяниями древних отцов-пустынников. Он творил непрестанную молитву, крайне строго постился (так, например, в первую седмицу Великого поста преподобный не принимал вообще никакой пищи), много лет провел в отшельнической келье в глухом лесу, брал на себя подвиги затвора, молчальничества и столпничества – одни из труднейших подвигов в монашестве.

      Почему же, несмотря на столь суровое подвижничество, преподобный Серафим не превратился в такого же безрадостного угрюмца, какими нередко предстают некоторые современные «ревнители благочестия»? Да потому, что, в отличие от них, преподобный был настоящим монахом и настоящим христианином. Всей своей благочестивой душой, всем сердцем, всей жизнью он стремился не к славе мирской, а к Одному Богу, к Сладчайшему Иисусу. «Ревнители» нередко обожествляют страдания и лишения, считая их едва ли не единственно возможным христианским образом жизни, – а преподобный Серафим брался за трудные подвиги не потому, что стремился к лишениям как таковым, но потому, что тот или иной подвиг помогал ему очистить душу от всего лишнего, мешавшего ему соединиться с Возлюбленным Господом до конца. И эти искренние усилия подвижника, соединенные с благодатью Божией, приносили поистине прекрасные плоды – те самые, о которых говорит нам Господь устами святого апостола Павла: Плод же духа – любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22–23). Заметим, что первыми в этом перечне названы любовь, радость и мир. Действительно, как может унывать и быть мрачным тот, кто не на словах только, а на деле ощущает присутствие в своей жизни Того, Кого возлюбил всем сердцем? «Можно ли, видя солнце чувственными очами, не радоваться? Но сколько радостнее бывает, когда ум видит внутренним оком Солнце Правды – Христа. Тогда воистину радуется радостью ангельскою», – говорил об этом сам преподобный. Уместным здесь будет вспомнить и Богомудрые Евангельские слова: Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые… Итак по плодам их узнаете их (Мф. 7, 18–20).

      По той же причине – то есть потому, что преподобный Серафим был истинным монахом, избравшим этот путь исключительно по великой, всепоглощающей любви к Богу, – мы не находим у него и следа еще одной духовной болезни, снедающей многих современных псевдоблагочестивых людей всех возрастов и сословий: представления о монашестве как о единственно достойном пути ко спасению, а о тех, кто избрал другой путь – как о «еще не доросших», которым непременно нужно стремиться «дорасти» и хотя бы в конце жизни принять монашество.

      Несомненно, преподобный Серафим очень любил монашество, иноческую жизнь – иначе он и не принял бы монашеский постриг. Подвижник оставил нам немало мудрых наставлений относительно монашеской жизни,