Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга четвертая. Август. митрополит Омский и Таврический Владимир (Иким)

старшего брата, князя Ярослава Новгородского: «Не езди: отец наш умер, а брат Борис убит Святополком».

      На юного благоверного Глеба обрушилось двойное горе: кончина отца и любимого брата. Этот мир увиделся ему жестокой пустыней, и он воззвал к безвинно убиенному брату-страстотерпцу (то была первая земная молитва, обращенная к святому Борису): «Лучше было бы мне умереть с братом, нежели жить на свете этом. Если бы видел я, брат мой, лицо твое ангельское, то умер бы с тобою: ныне зачем же я остался один? Где речи твои, что говорил ты мне, брат мой любимый? Ныне уже не услышу тихого твоего наставления. Если доходят молитвы твои к Богу, то помолись обо мне, чтобы и я принял ту же мученическую кончину. Лучше бы было мне умереть с тобою, чем в этом свете обманчивом жить».

      Святой Борис, уже ликующий в Царстве Небесном, услышал моление любимого младшего брата и просил за него Господа. Как только закончил святой Глеб свою молитву о даровании мученического венца, увидел он, как гонятся за его лодкой палачи, подосланные Святополком. Малая дружина святого Глеба взялась за оружие, готовая сражаться за своего князя, но юный благоверный Глеб, и в смертельной опасности более заботясь о ближних, чем о самом себе, сказал воинам: «Братья, если мы не будем драться с ними, они возьмут меня и отведут к брату Святополку; если же вступим в бой, они всех нас убьют. Плывите к берегу, а я останусь на середине реки». Воины воспользовались его самоотверженным советом – они покинули святого Глеба, спасая собственные жизни.

      Князь-отрок остался лицом к лицу со своими убийцами. Не вынеся ожидания смерти, благоверный Глеб начал умолять их о пощаде: «Не троньте меня, братья мои милые и дорогие, не троньте меня, я не сделал вам ничего дурного. Какую обиду нанес я брату моему и вам, братья и господа мои? Если и есть обида, то ведите меня к князю вашему и к моему брату и господину. Пощадите юность мою, помилуйте, господа мои, будьте мне господами, а я ваш раб. Не пожните меня, еще недозрелого, не пожните колоса, еще не поспевшего, но еще полного молоком беззлобия. Не срезайте лозы, еще не взросшей, но имеющей уже плод. Прошу вас и умоляю. Убойтесь Сказавшего устами апостола: Не будьте дети умом: на злое будьте младенцы (1 Кор. 14, 20). Докажите мне, что злого сделал я вам. И не пожалею, если крови моей вы хотите насытиться, я уже в руках у вас, братья, и в руках у брата моего, вашего князя…»

      Можно сказать, что это было своего рода моление о чаше святого Глеба. Хотя всей душой стремился он к встрече с братом-страстотерпцем в Горнем Царстве, но юное его существо всеми силами противилось смерти.

      Палачей не тронули жалобные слова и слезы невинного отрока: подобно своему свирепому господину, они имели каменные сердца и сожженную совесть. Увидев, что надежды на избавление нет, святой Глеб упал на колени и стал молиться Богу: «Прещедрый, премилостивый Господь, не презри слез моих, но с жалостью посмотри на сокрушение сердца моего. Вот я закалаем – ни за что, ни за какую обиду. Ты знаешь, Господи, Господи мой. Я ведь знаю, что Ты сказал