Вокруг света за 72 дня. Виктор Пахомов

попутчиков, вопрос, что с собой взять, решается очень просто. Однажды – в Гонконге, где меня пригласили на официальный ужин, я пожалела, что на мне не было вечернего платья, но утрата этого ужина – сущая мелочь по сравнению с теми тревогами и заботами, которые я имела бы, возя с собой целую кучу сундуков и разных коробок, и которых мне, по счастью, удалось избежать.

      ГЛАВА 2

      ПУТЕШЕСТВИЕ НАЧИНАЕТСЯ

      В четверг, 14-го ноября 1889 года, в 9 часов,40 минут и 30 секунд утра, я начала свой кругосветный тур.

      Те, кто думают, что эта ночь – лучшая часть суток, и что утро создано именно для сна, знают, как некомфортно они себя чувствуют, когда по какой-то причине им приходится вставать… ну, например, ради молочника.

      Я перевернулась несколько раз, прежде чем решила оставить свою постель. Будучи еще совсем сонной, я задумалась – почему кровать намного уютней, а тот пропавший сон, который мог бы закончиться опозданием на поезд, намного слаще именно тогда, когда на службу идти не надо? Я пообещала себе, что по возвращении я когда-нибудь притворяюсь, что срочно нужно встать, чтобы иметь возможность испытать удовольствие от потери сна, но при этом ничего не потеряв. Я снова сладко задремала, но потом, внезапно обеспокоенная вопросом, хватит ли у меня времени, чтобы успеть попасть на корабль, я тотчас соскочила с кровати.

      Разумеется, я очень хотела ехать, но в блаженном бездействии мне думалось, что вот если бы хоть кто-нибудь из тех хороших людей, которые тратят столько времени на придумывание разных летательных аппаратов, уделят хоть капельку своей энергии тому, чтобы изобрести такую систему, благодаря которой все пароходы и поезда всегда будут отчаливать или отъезжать в полдень или несколько позже, тем самым они оказали невероятное удовольствие страдающему человечеству.

      Я попробовала чего-нибудь съесть, но для завтрака то был слишком ранний час. Пришла пора прощаться. Быстро расцеловав своих родных, я опрометью слетела вниз по лестнице, изо всех сил пытаясь преодолеть тот твердый комок в своем горле, который старался заставить меня пожалеть о предстоящем мне путешествии.

      – Не волнуйтесь, – ободряюще сказала я, ведь я так ненавидела это ужасное «до свидания». – Я думаю лишь о том, что теперь у меня есть отпуск и самое приятное время моей жизни.

      А затем, чтобы ободрить себя, на пути к кораблю я подумала: «Это всего лишь 28 000 миль, и спустя семьдесят пять дней и четыре часа я вернусь домой».

      Потом я попрощалась с несколькими оповещенными заранее своими друзьями. Утро было ясным и солнечным, и все выглядело великолепно, пока пароход стоял на якоре, но только после того, когда их предупредили, что им следует сойти на берег, я начала осознавать, что это значит для меня.

      – Будь храброй, – пожимая мне руку, говорили они. Я видела слезы в их глазах, и я старалась улыбаться, – так чтобы их последнее воспоминание обо мне всегда подбадривало бы их.

      Но когда прозвучал свисток, и они стояли