Polo, или Зеленые оковы. В. Федоров и А. Зайцев

кивнула ему, однако все взгляды были прикованы к Отцу. По всему было ясно, что люди были в курсе: кто он такой и чего от него можно ожидать. Захаров кратко представил Отца группе, однако последнему не очень понравилось, когда его называли субчиком и нахалом. А в остальном с таким представлением можно было мириться.

      –Андрей,– позвал Захаров невысокого паренька с очень добродушным лицом,– поди сюда. Познакомь его с остальными. А ты,– обратился Захаров к Отцу,– если будут какие-нибудь проблемы, обращайся сразу ко мне, твой домашний компьютер знает, где меня найти, я оставил ему свои реквизиты. Адью.

      И Захаров скрылся.

      –Андрей,– протянул Отцу руку парень, при этом приятно улыбаясь.

      –Отец,– пожал ему руку Отец,– остальное ты знаешь.

      Андрей кивнул в сторону выхода:

      –Не обращай на него внимания, когда он был молод, он пытался изменить мир, а когда повзрослел– изменился сам, вот так на Земле одним подлецом стало больше. А, в общем, он неплохой, просто к нему нужно привыкнуть.– Сказал он.

      –Ничего, я уже привык. Правда, я его недолюбливаю. Не люблю, кто больше меня врет.

      –Я тоже,– сказал Андрей. – Пошли, я тебя с остальными познакомлю.

      Группа была невелика, около пятнадцати человек, остальные пришли поглазеть на реликт.

      Отец терпеливо пожимал руки мужикам, для себя отмечая, что хватка у них не рабочая. Девчонкам он моргал глазами, всем видом показывая немногозначность своих притязаний. Он подумал, какая же все-таки сволочь эта Клара Цеткин. В эту минуту он ее ненавидел больше, чем вареный лук и демократов. Ненавидел за то, что она придумала эмансипацию, а сейчас все человечество пожинает плоды ее неуместного каприза. По великому убеждению Отца эмансипация– это такая штука, когда соблюдены два непременных условия. Первое: все бабы– стервы, второе– глобальная феминизация мужского населения планеты. А эта аудитория достаточно ясно показывала, насколько родная планета продвинулась на пути остервенения баб и обабления мужиков. Ладно, думал Отец, я вам покажу Кузькину мать, хлюпики. И на нашей улице будет асфальт.

      Обойдя своих будущих однополчан, Отец понял, что настроение на этот день безвозвратно испорчено.

      –Ты чего такой пасмурный? – Спросил Андрей.

      –Кто в армии служил, тот в цирке не смеется.– Бросил Отец, осматривая группу.– Слушай, Андрюха, пошли сегодня в бубен ударим, чтоб перья полетели в разные стороны.

      –Это как?– спросил Андрей.

      Отец тыльной стороной ладони щелкнул по шее.

      –Это великолепная идея.– Сказал он, отводя Отца в сторонку.– Давай после всей этой канители ко мне переберемся, а то у меня острая алкогольная недостаточность. Я уже неделю мытарствую, а не с кем.

      –Good, только давай ко мне, у меня все схвачено. Все будет пучком.

      Из ниоткуда появился выход и в аудиторию зашла ОНА.

      Она была чертовски хороша: высока, стройна, длинные каштановые волосы маленькими ручейками сползали на плечи. Огромные глаза приковали Отца к себе навеки. В них было видно, сколько в ее крови растворено