На пороге ночи. Лариса Автухова

Минкс жил на площади Форей в небоскребе модернистского стиля. Дом, как огромный корабль, вынесенный волной на берег, подавлял тяжелой монолитностью своих конструкций. Даже беглого взгляда рассеянного прохожего было достаточно, чтобы определить не только стиль жизни людей, обитающих здесь, но и их внешний вид. Вид их, конечно, был респектабелен, а вкус безупречен. Это был именно тот вид людей, которые никогда не пользуются наземным транспортом, ну, разве что, за исключением экзотических его образчиков, к которым они иногда прибегают только исключительно с целью получить дополнительное удовольствие. Мобиле, скоростные ракеты и даже космические корабли – вот их средства передвижения.

      Полицейские мобиле приземлились в ангаре на крыше небоскреба. Инспекторы спустились на лифте и оказались перед дверьми апартаментов семьи Минкса. Даррелл мысленно сообщил порту домофона о прибытии полиции и дверь тот час распахнулась. Они вошли в просторную прихожую, неярко освещенную, с мягким ковром и старинной мебелью. Спустя мгновение откуда-то из боковой двери к ним вышла молодая женщина, одетая в строгое темное платье. Ее прическа и макияж говорили о том, что она не ложилась в постель в эту ночь.

      – Лаура Минкс, – представилась она, скользя тревожным взглядом темных глаз от одного лица к другому.

      Она не производила впечатления существа слабого, готового растеряться от любого неприятного события. Ее манера держаться, ее твердый взгляд предполагали присутствие в этой женщине, хрупкой лишь внешне, крепкого духа и воли.

      – Госпожа Минкс, – начал разговор Даррелл, не спуская с ее лица изучающего взгляда, – мы пришли к вам с плохими вестями. Ваш муж Артур Минкс мертв. Примите наши соболезнования.

      Она вздрогнула при этих словах, глаза ее потемнели и затуманились слезами, полные губы задрожали. Чтобы справиться с собой и не показать перед посторонними людьми охватившей ее слабости, она быстро отошла к окну, постояла там, нервно сжимая руки, потом повернулась и произнесла вполне твердым голосом:

      – Я ждала нечто подобного, потому что не было еще такого, чтобы мой муж не пришел бы домой ночевать. Мне мерещилось плохое.

      – Извините, но я вынужден спросить вас кое о чем, что касается вашего супруга, – голос инспектора был невозмутим и спокоен.

      Казалось, что его спокойствие незримо коснулось и Лауру Минкс. Без слез и рыданий она села в кресло напротив обтянутого кожей дивана, где расположились ночные гости, и стала отвечать на вопросы, не проявляя при этом ни раздражения, ни надменности.

      – Госпожа Минкс, у вашего супруга были связи с другими женщинами, о которых бы вы знали?

      – Нет, мне об этом ничего неизвестно. По крайней мере, он всегда ночевал дома, а если случалось уезжать куда-то по делам, то всегда предупреждал.

      – Какие отношения были между вами?

      – Нормальные. Мы хорошо понимали друг друга.

      Было видно, что она отчаянно стережет все свои жесты и слова, но также очевидным было и то, что делает она это, вероятнее всего, не из стремления что-то утаить и не дать себя разоблачить, сколько из желания не впасть в отчаянье