В глубине Великого Кристалла. Легенда о Хранителе. Владислав Крапивин

версию. Будто Галька ушел из форта с капитан-командором Крассом.

      – Значит, Красс бежал?

      – Нет, здесь проще. Он и Бенецкий дали подписку не участвовать больше в этой войне, и фан Риген их освободил. Бенецкий отправился к семье, а Красс… кто его знает.

      – Может, он стал опять командовать клипером? А Галька сделался юнгой?

      – Ты знаешь, это тоже вариант. Хотя, пожалуй, излишне романтический… А точно ничего неизвестно. Жители Реттерхальма, благодарные Гальке за спасение города, воздвигли ему памятник.

      «Местный скульптор вылепил Гальку из глины в натуральный рост. Потом отлил из бронзы. И поставили Гальку на низком, почти незаметном постаменте, на краю обрыва. Впереди бастиона. Хорошо получилось. Галька стоял в своей старой голландке с закинутым на плечо галстуком, в мятых штанах с пуговицами у колен, босой, с неровно подстриженными, упавшими на уши волосами. Чуть исподлобья смотрел на реку, где за островом ржавел на сваях монитор со своей чудовищной мортирой.

      Всем памятник нравился. Только Вьюшка говорила, что осенью и зимой Гальке холодно. Когда она приходила в форт, обязательно набрасывала бронзовому Гальке на плечи белую куртку. Вернее, китель. Его забыл в камере капитан-командор Красс. У кителя были тяжелые медные пуговицы, их любил разглядывать Лотик. А потом одну даже оторвал украдкой. Лотику нравилась эмблема на пуговице: якорь, за ним скрещенные шпаги, а сверху – не то корона с острыми зубцами, не то встающее из-за горизонта солнце.

      Лотик вместе с Вьюшкой часто бывал в форте. Майор Дрейк уговаривал его записаться в барабанщики, когда подрастет, и Лотик обещал подумать. Но скоро форт разоружили, а гарнизон перевели в крепость Ной-Турм: город стало не от кого охранять. Да и незачем.

      Реттерхальм начал стремительно пустеть, а затем его не стало и вовсе…»

      – Почему? – спросил мальчик.

      – Много причин… После сильных дождей в ту осень пошли на холме сильные оползни, дома стали разрушаться… Молодежь не хотела оставаться в Реттерхальме, считала его глушью. Население старело и таяло. Мосты и замки рушились… А главная причина, пожалуй, в том, что города, которые предали своих детей, долго не живут.

      – Даже если одного?..

      – Даже если одного, – тихо, но строго сказал Пассажир.

      – А Углич? – будто самому себе прошептал мальчик. Пассажир не удивился.

      – Углич не предавал царевича. Его предали бояре, кучка негодяев. Город здесь ни при чем.

      – А от Реттерхальма ничего не осталось? Даже развалин?

      – Может быть, камни да фундаменты. Но все поросло лесом.

      – Но вот вы говорите: город предал Гальку… А они ведь потом… ну, исправились. Даже памятник поставили?

      – Памятником разве откупишься? Впрочем, он-то как раз сохранился.

      – Печальный какой-то конец, – вздохнул мальчик.

      Пассажир развел руками – в одной тетрадка, в другой очки.

      – И это, значит, вся история? – с какой-то еще надеждой спросил мальчик.

      – Вся… По крайней мере, на сегодня. Давай-ка, голубчик, спать.