В глубине Великого Кристалла. Легенда о Хранителе. Владислав Крапивин

в рыцари, – сказал Кофельнагель.

      – Ну что ты к нему вяжешься? – заступился Галька. – Он будет судья.

      – Да, я буду епископ Реттерхальмский! Буду награждать победителей медалями!

      – А где медали-то? – заметил Вафля. – Надо сделать…

      Медали делались из медных монеток. Монетки клали на рельсы и ждали, когда протарахтит трамвай. Вагоны были не такие тяжелые, как в наше время, – вместо стен и крыши витые столбики и парусиновый навес с бахромой, рост пониже, колеса поменьше, но все-таки они раскатывали денежки в тонкие лепешки. Потом в медных «блинчиках» пробивались отверстия, делались петельки для булавок. Если завоевал победу – прицепляй медаль на голландку и гордись. Правда, гордиться можно было только подальше от родительских и учительских глаз. Взрослые считали, что грешно портить для игры даже самые мелкие деньги. Да и соваться на рельсы считалось опасным делом. Вагоновожатый Брукман не раз грозил оторвать уши тем, кто раскладывал на трамвайном полотне монетки…

      – Ну что, накатаем медалек?! – Неугомонный Жук подкинул на ладони два медных гроша. Все зашарили по карманам. У каждого нашлись один-два медяка. Кроме Лотика.

      – А Брукман сейчас не ездит, обедает, – сказал Лотик. – Видите, ровно два часа?

      Они шли мимо фонтана с солнечными часами. Тонкая тень пересекала мозаичный циферблат как раз на римской двойке. Галька присвистнул:

      – Вот это да! Мы в половине второго только лодку взяли. Купались, у мадам Валентины сидели – и все за полчаса!

      – Это фокусы мадам Валентины, – хмыкнул Кофельнагель.

      Было известно, что Брукман раньше трех часов из депо не выедет. Поэтому решили пока сыграть в перевертыши…»

      – Знаешь, что такое «перевертыши»? – Пассажир глянул из-за очков.

      – Не-а…

      – Сейчас ребята не играют на деньги?

      – Ну… бывает. В Лисьих Норах большие парни в карты дулись…

      – «Перевертыши» – это не в карты. Монетки кладут столбиком и бьют круглым камушком. Кто какую перевернет – забирает…

      – А! Это как в чику!

      – Вот именно… Такую они и затеяли игру. У замковой стены, за кустами, чтобы не видели посторонние…

      «Обычно Гальке везло, рука у него была меткая. Но в этот раз все медяки выиграл Кофельнагель. Потом он великодушно вернул каждому по денежке. На медаль. Только Лотику не дал. И Гальке. Сказал:

      – У тебя же есть «десять колосков».

      – Так что же, на рельсы ее? Ты спятил?

      – А давай я разменяю ее на десять грошиков! И еще сыграем! Может, отыграешься…

      Он хитрый был, Кофельнагель. Знал, как разжигает человека обидный проигрыш. Но Галька сперва ответил:

      – Иди-ка ты… – И покосился на Лотика. А тот губы надул и в сторону глядит: поступай, мол, как знаешь, твоя монетка. Кофельнагель сказал:

      – Боишься?

      – Я?! Да если хочешь знать, я мог бы тебя в два счета обставить! Просто у меня сперва рука подвернулась, а после…

      – Ты не хвастайся, а разменяй да играй! И десять грошиков твои будут, и «колоски» отыграешь! С портретом «Хранителя». Ха-ха…

      Галька