Тайна портрета неизвестной дамы. Роман. Геннадий Иванович Дмитриев

пожалуйста, я подожду.

      Она ушла, а он остался наедине с картиной, написанной неизвестным художником три века назад. Смотрел на нее и не мог двинуться с места. Наконец вернулась служащая музея, и сказала:

      – Эту картину мы получили из Рошанска, возможно, там есть более точные сведения о ней.

      Рошанск, там живет она, та, от которой он ждет письма. Она живет там сейчас, а картина написана в семнадцатом веке, во Фландрии, расположенной за тысячи километров от Рошанска.

      – У Вас есть проспект выставки с фотографиями картин?

      – Есть, вот, пожалуйста, – женщина протянула ему проспект, напечатанный на глянцевой бумаге.

      Он взял его, нашел картину неизвестного художника, но и в проспекте оказалось информации не больше, чем в табличке под картиной.

      – Неужели никто не может установить имя автора полотна? – спросил он.

      – Авторы обычно ставят свою подпись вот здесь, в углу, – показала служащая музея на нижний угол картины, – но на этой нет подписи, здесь только какие-то цифры. Ни один искусствовед не смог определить назначение этих цифр.

      – Возможно, цифры нанесены позднее, как номер в чьей-то коллекции?

      – Нет-нет, возраст цифр соответствует возрасту картины.

      – А по стилю, хотя бы предположить можно, чьей кисти может принадлежать она?

      – Из всех известных нам мастеров никто так не писал.

      Он уже тогда решил, что непременно полетит в Рошанск, каждое утро туда отправляется самолет, «Ту-124», прилетает из Рошанска поздно вечером, а утром улетает обратно, только бы не отменили рейс из-за погоды. Он купил проспект у служащей музея, поблагодарил ее, и вышел в дождь. Через два квартала от музея, в полуподвале старого здания с потемневшей, местами облупившейся краской, отмеченного тусклой медной табличкой: «Памятник архитектуры», – касса «Аэрофлота». Летом здесь выстраивается очередь, хвост торчит из полуподвала, но сегодня нет желающих улетать в эту серую, дождливую осень. Он взял билет, и отправился на почтамт, дать телеграмму, предупредить, что завтра утром будет в Рошанске. Почему она не пишет? Почему? Он взял бланк телеграммы, отошел к столику, обмакнул перо в чернильницу, и стал писать адрес, но пока обдумывал текст большая капля, сорвавшись с капюшона плаща, упала на бланк, буквы расплылись. Он смял бланк недописанной телеграммы, выбросил в корзину, откинул капюшон плаща, и взял другой бланк, аккуратно заполнил его, подал в окошко. Девушка за полупрозрачным окошком, пересчитав слова, сделав какие-то пометки на бланке, назвала сумму, получив деньги и отсчитав сдачу, она положила телеграмму в папку, где уже лежали другие.

      – Скажите, – спросил он, – можно надеяться, что адресат получит телеграмму сегодня вечером?

      – Надеяться всегда можно, сейчас отправим, а когда доставят – не знаю, не от нас зависит.

      Домой он шел пешком, под дождем, по лужам, по вымокшим улицам, и ненастная осенняя