С уважением, Барристер Джеймс Уолкотт. Жанна Вячеславовна Ложникова

вот только что-то было не так – за этой бездушной правильностью скрывались ломаные выражения, пропущенные буквы, перевёрнутые фразы, будто писал иностранец, плохо владеющий русским.

      Мишка усмехнулся: никто никогда не писал, а тут, на тебе, письмо от иностранца, и не откуда-нибудь – из Испании! Кто там о нём вспомнил в этой Испании? Да и кому было вспоминать?

      Свеча снова щёлкнула, напоминая о близости конца. Пламя вытянулось – стало светлее. Мишка принялся читать. Письмо было от некоего Джеймса Уолкотта, адвоката Майкла Лупикова погибшего в автокатастрофе вместе с женой и ребёнком. Он писал, что связался с Мишкой по вопросу родства с покойным его клиентом, так как тот оставил после себя наследство «которая представляет собой сумму ценится € 7.500.000.00 (7500000 евро)». Мишка несколько раз пробежал эту строчку глазами. Джеймс уверял, что при благоприятном исходе дел эта сумма будет переведена на Мишкин счёт в любом банке России «на пользу нам обоим» и просил отправить ответ как можно скорее по электронной почте.

      Мишка ещё раз внимательно прочитал письмо, насупился, сложил его в конверт, достал сигарету; снова вспыхнул огонёк зажигалки, и парень запыхтел, выпуская клубы дыма, вглядываясь в основу пламени пожирающего свечу.

      6

      Ещё издали Мишка заметил жену, сидящую на завалинке, в доме горел свет.

      – Ты чего? – спросил он Леру, вглядываясь сквозь пелену сумерек в её черты.

      – Тебя жду…

      – Почему здесь?

      Она опустила глаза.

      – А что, у нас гости? – Мишка махнул на окно, в котором сквозь цветную штору явно вырисовывался силуэт мужчины, спокойно передвигавшегося по дому.

      Лера вскочила и прижалась к мужу с ужасом глядя на окна:

      – Там никого-никого нет!

      – Успокойся, – Мишка обнял её и только теперь заметил, что она едва одета, – Да ты околеешь! А ну пойдём домой, – подхватил её на руки.

      – Нет, там он, призрак! – она засучила ногами.

      – А плевать я на него хотел, – буркнул Мишка уже в сенях.

      В доме действительно никого не было, но пахло так, будто курило человек десять весь день.

      – Даже мне в доме курить нельзя! – заворчал Мишка, открывая форточки.

      – Миша…

      – Чего?

      – Ты меня на пол поставь, глядишь, тебе сподручней будет.

      – А? А мне и не тяжело. Своя ноша она, знаешь…

      – Знаю-знаю, – улыбнулась Лера. – А я вчера у Евки ночевала.

      – Это почему?

      – Ну ты меня одну-то оставил, а этот самый пришёл, улёгся на печи и выкурил…

      – Выкурил, значит, – Мишка аккуратно опустил жену на кровать, снял с её маленьких ножек валенки, – валенки-то на босу ногу надела, – покачал головой, спрятал Леркины стопы в ладонях.

      – Миша, ты чего? Он же здесь…

      – А? Кто он?

      – Ну этот самый…

      Мишка оглянулся:

      – А, этот самый, ну так мы его сейчас выкурим, наша очередь теперь, – и он коснулся кончиком носа её колена.

      7

      Кто-то кашлянул над головой Леры, положил тонкий белый лист перед ней на стол, слегка