Записки из альбома. Павел Николаевич Поляков

возле него скамейку, затем встал, с намерением вернуться, но, не дойдя несколько шагов, раздумал. Мне вдруг захотелось уйти, убежать от этого места, но сделать этого я, почему – то, не мог. Немного побродив по площадке, я подошел к двери домика и негромко позвал девушку. Мне пришлось выкурить две сигареты, прежде чем она появилась. Надежда тихо села рядом, и мы долго молчали, вслушиваясь в мокрый шелест, шевелящихся у нас под ногами листьев.

      – Почему ты остался? – Вдруг спросила она.

      – Ты думала, что я поступлю иначе? – Ответил я.

      – Я ничего не думала, я только спросила – почему ты остался?

      – Потому что, я не знаю почему.

      – Что, почему?

      – Почему все это случилось.

      – Ты так и не понял?

      – Нет.

      – Прости, но мне нужно идти раздать эти листовки.

      – Подожди, а как – же все это? Я не понимаю, ведь я причинил тебе боль.

      – Она останется со мной.

      – А как же я?

      – Тебе предстоит жить с этим.

      – Ты, кажется, не считаешь меня виноватым?

      – Не в этом дело. Просто теперь ты не сможешь пройти мимо зла. Постарайся сохранить свою душу чистой, как сейчас.

      Она ушла, оставив меня одного на мокрой скамье, и я еще долго сидел на ней, пока неожиданно загоревшийся над моей головой фонарь не заставил меня подняться. Я добрел до подъезда ближайшего дома, отворил дверь, вошел и прижался пальцами к липкой и сырой батарее. Где – то наверху хлопнуло окно, раздались голоса, и по железным ступеням лестницы потек густой и кислый воздух. Шаги медленно приближались. Я вжался в черную холодную стену и затаил дыхание. Кто – то прошел мимо, едва не задев меня огромной серой сумкой. Затем наступила тишина. Во внутреннем кармане я нащупал наполненную водкой флягу и открутил зубами пробку…

      Я не помню, сколько времени провел в том подъезде. Сквозь открытую дверь вползал осенний воздух. Было очень холодно. Чуть болела голова, и во рту ощущался неприятный привкус. Я встал и вышел на улицу. Вдруг, где – то недалеко, послышались крики. Я обогнул угол дома, и увидел огромный столб огня. Горел бронетранспортер. Он отчаянно кружил на одном месте, и как мне показалось, сминал гусеницами темные фигуры людей. Я бросился туда, и когда, наконец, подбежал, то увидел на броне БТРа осыпаемых со всех сторон проклятиями солдат, которые пытались справиться с пламенем. Используя выгодную ситуацию, защитники баррикады двинулись было вперед, но в этот момент, стоявший неподалеку другой бронетранспортер, взревел мотором, и стал осторожно приближаться. Вдали, в конце огромного проспекта показалась колонна танков: стало ясно – враг, наконец – то, решился на штурм. БТР остановился в метре от баррикады, и мы, несмотря на страх, ринулись на него, пытаясь куском брезента загородить смотровую щель. Машина резко дернулась назад и остановилась. Снова раздался крик. БТР еще чуть двинулся, проехал вперед, и на асфальте осталась лежать раздавленная человеческая рука. Наступила тишина. И только через несколько секунд, осознав, что – же все – таки произошло,