Седьмая вода. Галина Валентиновна Чередий

без надобности? – поднял с гальки Шон мою трапецию.

      – Спасибо. – Я вернулся и, пожав другу руку, поспешил уйти. Но все равно услышал «шепот» Рыж:

      – Ну вот видишь! Говорю я тебе, пора его пристраивать в добрые ручки!

      Схватив в машине телефон, я увидел несколько пропущенных с рабочих номеров, но пока проигнорировал их и набрал номер Василисы, который довольно бесчестным образом добыл в отцовском гаджете. Гудки шли, пока не включился автоответчик, выводя меня из себя. Хотя, если честно, я особо не знал, что буду говорить, когда она ответит. Как вариант спрошу – не проводит ли она время интимненько с так своевременно исчезнувшим Гешей? Ага, просто гениально, особенно если окажется, что все это мои домысли, глюки и куча совпадений, и пресловутая Русалка к моей Василисе Прекрасной не имеет никакого отношения. Нет, прямо какой-то идиотизм вытанцовывается вокруг меня: Русалки, Василисы Прекрасные, Снежные Королевы… И я в двух шагах от того, чтобы стать сказочным дураком с эпичными тараканами в башке. Вот прямо ржал бы без остановки, если бы не злился непонятно на что до одури.

      Уговаривая себя оставить в покое телефон, я, тем не менее, еще дважды набрал Васькин номер, лишь для того, чтобы в середине второго вызова получить сообщение от механической тетки, что абонент выключен. И от злости аж в глазах потемнело. Вот, значит, как?! Не хотим разговаривать? И плевать, что она не знает, что это я ей звоню. Что? Так занята, что трудно ответить?

      Спустя час я уже сидел у себя в кабинете и ничего не мог поделать с мрачным настроением и вспышками злости оттого, что каждый новый входящий звонок был не от этой занозы. Ощущая себя натуральным идиотом и мазохистом, представлял, как они гуляют где-нибудь по набережной с Гешей, и он из кожи вон лезет, чтобы заставить ее смеяться. Или, скорее уж, в такую погоду сидят в уютной кафешке, и этот чертов везунчик поет ей вдохновенно о каталках и веселой жизни нашей тусовки, о работе своей, где он герой и спасает жизни. Что, кстати, правда. Ей все это реально может быть интересно? А вдруг совсем скоро я увижу Василису на берегу, в толпе собственных друзей, а Геша будет обнимать ее за плечи, лыбясь, как самый счастливый придурок в жизни, пока она будет смеяться и сверкать своими зеленющими глазами. И если так и будет, то разве меня нового, такого, каким, мне казалось, я стал за последние годы, не должно это радовать? Геша – отличный парень. Умный, добрый, заботливый, честный. Не лентяй, не гуляка, на такого можно опереться. Если у них срастется, то он уж точно будет лучше для Василисы, чем этот лощеный красавчик столичный. К тому же и жить бы она тогда тут осела, и я смог бы ее видеть, и, если мне покажется что-то не так и не дай боже Геша накосячит, я тут же… Да какого же хре-е-ена-а-а! Что я тут же? Что? Приду и, мать его, спасу мою Царевну-лягушку, как в гребаной сказке? Да какой смысл себе так вдохновенно врать? У меня даже от мрачной фантазии, что на моих глазах к Ваське кто-то будет просто прикасаться, вкладывая в простой жест всю возможную только между двумя интимность, нутро узлом сворачивало. Так и накрывало желание что-то разрушить. Это было иррационально