Седьмая вода. Галина Валентиновна Чередий

ласковый голосок.

      Во, помяни ее. Вон уже и катится, колобочек. Я невольно улыбнулся, наблюдая за тем, как аккуратно переступает маленькими шажочками по влажной гальке приближающаяся женщина и как подхватился только что бурчавший на нее Шон, цапнув ее ладошки сразу обеими руками. Нет, все-таки эта пара меня по-детски умиляла. Такой серьезный и спокойный Шон, чье чувство юмора мог переварить не всякий интеллект, и такая шебутная, громкая, яркая Рыж. Она и вправду была всеобщей старшей сестрой: вытереть сопли, слюни, обработать раны, напоить чаем, накормить, уложить спать, загасить на корню даже нетрезвый спор, развести костер на песке и принять кайт, поддержать и приободрить, порадоваться их успехам – у нее хватало времени и желания на всех в нашей не самой маленькой тусовке. Она всегда была в хорошем настроении и всем была рада. Но при взгляде на мужа ее улыбка становилась еще нежнее, глаза сияли еще ярче, и эту их абсолютную и безусловную любовь, казалось, можно потрогать руками. Вот, опять со мной происходит эта сопливая ерунда, от которой рождается чувство тоски.

      – Это было нереально кру-у-уто. Нереально круто и так же божественно суро-о-ово, – с придыханием пропела Рыж, встав на цыпочки, чтобы чмокнуть, и я охотно наклонился, подставляясь ей. – Это был самый офигенский дедмен, виденный мною в этой жизни!

      – Привет, Матушка Гусыня. Как твой Гусенок? В футбик играет? – Я наклонился, прислонил ухо к круглому животику и замер на несколько секунд в неудобной позе.

      Рыж, поглаживая пузеню, засмеялась:

      – О, прямо в ухо твое толкается. Он у нас так только на кайтеров реагирует. Видать, чует хороших людей. А, вот еще на вчерашнюю Русалку так же среагировал.

      – Какую русалку? – удивленно взглянул на друга, выпрямляясь и приобнимая Рыж за плечи.

      – Да мы тут вчера термик караулили. Но он только Машку Плодожорку потянул, и то на двенашке. А по скалам девушка красивая гуляла. Прям в твой «Грот» и пригуляла. А там мы сидим. В засаде. На нее Геша стойку такую сделал – что твой ирландский сеттер на утку. Аж извелся весь, что она отказалась прийти сегодня на твое шоу одиночки. Говорит, не девушка – мечта. И умница, и красавица, и воспитанная, и не наглая…

      – И откуда такая мечта мечтательная? Из приезжих, отдыхающих? – На самом деле не интересовала меня эта Русалка, но болтовня Рыж – замечательное отвлекающее средство.

      – Да ты знаешь, странно как-то. Говор у нее практически наш – южный, мягкий. И тропки местные знает, и в городе хорошо ориентируется. Но сказала, что здесь то ли давно жила, то ли недавно вернулась.

      Бу-у-ум! В голову словно прилетел невесть откуда взявшийся шар для боулинга, вышибая все мысли, кроме быстро растущего гнева.

      – А Геша что же, заценил прям так сразу? – резко осипшим голосом спросил я, внезапно ощущая, что лицо свело в оскале вместо недавней улыбки.

      – Эх, у нашего Гешеньки нос не дорос на таких девочек заглядываться, не по Сеньке шапка. А вот тебе бы такая сурьезная невеста