Главный герой блокбастера. Марк Качим

ты собираешься свалить? – подал он первую реплику сидевшему в кресле Маккентою.

      – У меня нет выбора, – ответил тот тихо и посмотрел на него долгим, полным смысла взглядом. Так, будто это, черт возьми, и правда сцена расставания.

      – Выбор есть всегда, – Алеф прошел по декорациям комнаты и плеснул в бокал янтарного цвета жидкость из графина. Выпил подкрашенную карамелью воду, отчаянно жалея, что это не коньяк. – Я тебя не гоню.

      Мысли лихорадочно метались в голове, переплетались, путались. Алеф отчаянно пытался не сбиваться, не терять концентрацию, но самым важным сейчас была расстеленная кровать, роялем в кустах выглядывающая из-за приоткрытой двери из "кабинета" в "спальню". По спине ручьем тек холодный пот, ступни, кажется, скользили в ботинках. Боже, да от него будет нести как от скунса, едва только перейдут к раздеванию!

      – Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – вздохнул Дерек, – то есть, Центурион, – и встал с кресла, подойдя к окну. Алефу стоило немалых усилий подойти к нему и встать сзади, как того требовал сценарий.

      – Останься… – выдохнул он и сжал кулаки. Сейчас… Вот сейчас… – Прошу… – и он обхватил Маккентоя за талию, да так крепко, что тот натужно выдохнул.

      – Стоп, камеры! – выкрикнул Мион.

      – Простите, – Алеф сконфуженно покачал головой, отпрыгнув от Маккентоя.

      – Ничего, – тот улыбнулся и вдруг поинтересовался: – Первый раз?

      – Нет… то есть да, – Алеф выдохнул, заставляя себя успокоиться. – С мужчиной – да, – наконец это удалось.

      – Алеф, чуть менее оголтело, а то наш Центурион до второй части не доживет, – улыбнулся Мион. – Майк, камеру на три градуса левее. Осветители, на одну десятую больше света. Приготовились. Мотор!

      – Слышал, ты собираешься свалить? – Алеф снова вошел в кадр. И опять посмотрел на сидевшего в кресле Маккентоя.

      В этот раз Джош обнял Центуриона хоть и крепко, но без фанатизма. Правда, Алеф крупно вздрогнул, когда на его ладони легли горячие маккентоевские руки, но реплику подал вовремя.

      Блядь! А вот теперь по сценарию Центурион разворачивается, и Джош притискивает его к стене, жадно целуя. Алеф мысленно досчитал до пяти, ослабил хват, и, когда Маккентой развернулся, толкнул, придавил и, подавшись вперед, чуть склонил голову вбок. Так как камера была сзади, иллюзия поцелуя была безупречной.

      Вот только он совершенно не ожидал, что Маккентой сам подастся вперед и поцелует его. Твою мать! Едва горячие губы коснулись его, он отшатнулся, попытавшись оттолкнуть Маккентоя прочь, отчего тот неслабо ударился об стену.

      На площадке раздались смешки, и Мион снова остановил камеры.

      – Нужен перерыв? – поинтересовался он. – Порепетировать?

      – Да, пожалуй, – еще никогда Алефу не было так стыдно за свою реакцию, за собственный непрофессионализм.

      А вот Маккентоя он бы сейчас с удовольствием приложил бы еще раз. Ну вот нахуя это надо было делать? Точно «радужных кровей» эта большая звезда экрана.

      – Ли? –