А еще был случай… Записки репортера. Илья Борисович Гейман

именно так.

      Но это произошло, позже, когда я научился, набрался опыта.

* * *

      Чем умный от глупого отличается?

      Различие их за версту видать:

      Умный учиться всю жизнь старается.

      Глупый же вечно всех поучать.

Эдуард Асадов.

      В Биробиджане в типографии почти не было взрослых. Куда ни посмотришь, всюду детвора. И в наборном цехе, и в печатном… Работали трудно: не только знаний и сноровки не хватало, но и еды. Голод преследовал постоянно – что наяву, что во сне. Небольшой кусок хлеба по карточке да жидкий суп из столовой – вот и весь провиант.

      Работал у нас вахтер Гуревич. Рыхлый пожилой человек. С заметным животом. Но вырос тот живот у него не так, как у многих людей – он уходил у Гуревича куда-то вбок и делал своего владельца каким-то ассиметричным.

      Вахтер рассказывал:

      – Когда я был мальчишкой, пришли к нам в местечко петлюровцы и давай громить все подряд…

      Гуревич спрятался в стогу сена. Но бандиты добрались и до его убежища. Принялись тыкать в солому пиками и саблями. Искали беглецов.

      Мальчишку ткнули несколько раз чем-то острым, но он не закричал, не заплакал – не выдал себя. Боялся.

      Ну, а потом, когда петлюровцы ушли, взрослые вытащили паренька из стога, подлечили. Но с животом все-таки что-то неладное произошло. После пережитого он стал расти как-то не по правилам.

      Сейчас Гуревич жил один, без родни, жены, детей и внуков. Да и были ли они у него… Жил на кусок хлеба по карточке, плошке жидкого супа, да собирал в столовой картофельные очистки.

      На том и существовал. Зимой, когда не было дикой зелени в природе, ему приходилось особенно тяжело.

      Однажды я подслушал, как разговаривал с ним Борис Григорьевич:

      – Пойми меня, Гуревич. Постарайся выдержать до весны – там с едой полегчает. Не умирай, пожалуйста, сейчас. Подумай, как хоронить будем. На улице мороз. Земля крепче стали. Кто могилу сможет выкопать? Кто гроб понесет? У нас же в типографии одни дети. Да и те как скелеты от голода… Повремени, пожалуйста!

      Гуревич выжил и в эту зиму, и в другие – до конца войны.

      А тут, кстати, ему и подмога подоспела.

      Как-то утром директора остановил у входа в типографию человек в выгоревшей солдатской одежде.

      – Можно у вас кое-что спросить?

      – В чем дело?

      – Хотел узнать, не нужны ли вам охранники…

      – Вахтеры? Нужны. Вы о себе спрашиваете?

      – Да…

      Директор оглядел его. Одежда, действительно, солдатская, не новая. С одной стороны груди пара медалей. С другой – несколько нашивок, свидетельствующих о ранениях. Выделялась одна – тяжелое ранение. Другие – более легкие.

      – Нужны вахтеры. А такие, как вы, мужчины фронтовики, особенно нужны. А то у нас мальчишки и девчонки.

      Директор собрался было идти дальше, в цех, но солдат остановил его.

      – А можете дать мне какую-нибудь должность в охране?

      – Так там и