Шутки в сторону. Джеймс Хедли Чейз

же, что казалось, стал его частью. Он кое-как зарабатывал на жизнь статьями о современном искусстве и слыл безобидным пустозвоном.

      Мужчины разговаривали вполголоса. Россланд пил виски со льдом, Дори – томатный сок. По выражению их лиц было непонятно, действительно ли важна для них эта беседа.

      – Значит, так, – сказал Дори. – Может быть, это правда, а может быть, все это липа. Я хочу, чтобы ты проверил, Гарри. Пока я не разберусь, на самом деле у нее что-то есть или она просто чокнутая, я не стану ничего предпринимать.

      Россланд встряхнул льдинки в пустом стакане:

      – Я сам не возьмусь. Но у меня есть парень, который сделает все, что нужно. За риск он попросит тридцать долларов.

      – Это не стоит тридцати долларов, – резко сказал Дори, который не любил расставаться с деньгами. – Требуется всего лишь встретиться с этой женщиной и узнать, что она собирается предложить. Если нечто важное, ему заплатят.

      Россланд показал официанту пустой стакан. Он знал, что Дори оплатит счет, и хотел утолить жажду. Возникла пауза, официант принес еще виски со льдом. Когда тот вернулся за стойку, Россланд продолжил:

      – Или тридцать долларов, или ничего. Что, если это ловушка? Вы не думали об этом? Уорли, наверное, уже надоело, что вы все время ему мешаете. Я не говорю, что это так, но вы все время принимаете решения, не докладывая ему. Эта женщина может оказаться его человеком. Может, он готовит вам ловушку, чтобы отправить на покой?

      Дори уже думал о таком повороте дела, но был уверен, что Уорли, скорее всего, так не поступит. В каком-то смысле Дори даже хотел бы, чтобы Уорли проявил к нему интерес и попытался заманить в ловушку.

      – Ну хорошо. Пусть будет тридцать, – сказал он. – Об Уорли не беспокойся. Это новая метла, он слишком занят своими делами, чтобы еще интересоваться моими. – И, помолчав, добавил: – Мне нужен результат, Гарри. Если у этой женщины действительно есть стоящее предложение, в чем я сильно сомневаюсь, она может обратиться и к другим.

      Россланд ухмыльнулся. Он знал, что над Дори постоянно висит угроза со стороны русских.

      – Дайте мне деньги, и я возьмусь за дело.

      Дори изучал большое мясистое лицо своего визави.

      – Я иногда думаю, Гарри, понимаешь ли ты, когда работаешь на меня, свои обязанности?

      Россланд засмеялся:

      – Я вас еще ни разу не подводил, не так ли?

      – Все когда-то бывает в первый раз.

      – Не переживайте. Я попрошу кого-нибудь из своих ребят встретиться с этой женщиной и сразу перезвоню.

      – И кого отправишь? – Тусклые глаза Дори из-под бликующих очков всматривались в Россланда.

      – Зачем вам беспокоиться? Главное – чтобы было сделано дело. – Россланд допил виски.

      Дори пожал плечами. Потом он подал знак бармену, заплатил за выпивку и вместе с Россландом встал. Когда они вышли на улицу Буасси д’Англа, Дори незаметно сунул в руку Гарри свернутые в рулон банкноты.

      Россланд помедлил, наблюдая, как Дори перешел улицу и быстрыми шагами направился к американскому посольству, затем свернул направо и зашагал по Фобур-Сент-Оноре.

      Россланд тихонько что-то напевал себе под нос, время от времени поглаживая купюры в кармане. Остановившись на перекрестке, ведущем к Вандомской площади, он с нетерпением ожидал, когда красный светофор прервет поток машин. Из-за апрельского ветра он поежился, но две порции виски помогли справиться с легким ознобом.

      Когда машины остановились, Россланд пересек дорогу и направился ко входу в бар отеля «Нормандия». Войдя, он пожал руку бармену, которого знал много лет, заказал двойной виски со льдом и прошел к телефонной кабине. Закрывшись, он набрал нужный номер и, зажав трубку между ухом и плечом, вынул пачку сигарет, вытряхнул одну и прикурил.

      Наконец в трубке раздался голос:

      – Алло?

      – Гирланд? Это Гарри.

      – О, боже мой! Слушай, Гарри, я занят. Перезвонишь через пару часов?

      Россланд усмехнулся. Он знал, чем был занят Гирланд.

      – Тебе не повезло! – хмыкнул он. – Скажи ей, чтобы она топала домой, если у нее, конечно, есть дом. Лошадка, на которую мы ставили, пришла последней.

      Россланд услышал, как Гирланд пробормотал: «Черт возьми!» – и злобно усмехнулся.

      – Дай мне час, бога ради! – взмолился Гирланд.

      – Увидимся через пятнадцать минут у входа в метро «Одеон», – твердо сказал Россланд и повесил трубку.

      Он вышел из телефонной кабинки и направился к барной стойке за выпивкой. Потом внимательно осмотрел хорошо знакомый бар. Тут сидели несколько пар, люди пили и разговаривали. Россланд мельком взглянул на них, и затем его взгляд остановился на молодом человеке, который читал газету, а на столике перед ним стояли еще нетронутые рюмка абсента и бокал с водой. Россланд быстро отвернулся, но отметил все приметы незнакомца. Ему было около двадцати. Потертое темное пальто, подпоясанное ремнем, как халат. Коротко остриженные черные волосы, небольшая бородка,