Клетка семейного очага. Марина Болдова

пока муж выйдет из машины и откроет дверцу с ее стороны. Оглянувшись, смотрит ли кто, она выставила наружу сначала одну ножку, затем другую и, опираясь на протянутую Зотовым руку, вылезла сама. Этот «вынос тела из авто», как хохмил ее муж, она репетировала с ним несколько лет, шлифуя его до совершенства. Еще раз оглянувшись, Татьяна с разочарованием отметила, что, несмотря на дневное время, на улице было безлюдно.

      Царственным жестом сбросив на руки Зотова шубку, она подождала, пока муж сдаст ее в гардероб, краем глаза отметив, с каким трепетом пожилая гардеробщица приняла меха на вытянутые руки. Повесив шубу отдельно на плечики, женщина протянула Зотову номерок от его куртки.

      Зотов, наблюдавший эту сцену как бы со стороны, лишний раз похихикал в душе: его жена стала барыней в тот миг, как поняла, что пухлый конверт с дензнаками ей будет отныне вручаться регулярно. Татьяна очень быстро привыкла к другому уровню жизни, избавившись моментом ото всех, кто ей напоминал о полуголодном существовании в качестве жены простого инженера. Вскоре у Татьяны подруг не осталось совсем. Иногда появлялись какие-то приятельницы, но в дом они приглашались, лишь когда он был на работе, как-то уж очень быстро выпадали из круга общения Татьяны, чаще навсегда. Имена в кухонных разговорах мелькали разные: «Я с Ирой была в салоне… мы с Валей ходили на выставку…» Считая, что у Татьяны такой непостоянный характер – другие вон бабы мужиков меняют от этого непостоянства, а она только подруг, – Зотов и не пытался уточнять, что это за Ира или Валя. По большому счету ему было все равно.

      …Лишь однажды, это случилось три года назад, вернувшись с завода раньше на два часа, уж очень разболелась голова, Зотов застал жену в обществе симпатичной миниатюрной женщины. Они пили кофе в гостиной, жена что-то оживленно щебетала, а незнакомка терпеливо слушала. Алексей не хотел им мешать, но женщина приветливо с ним поздоровалась, когда он заглянул в комнату. Неожиданно для себя Зотов сел в свободное кресло и попросил жену сделать кофе и ему. От незнакомки исходила волна покоя, обволакивала его, и это оказалось самым лучшим лекарством от головной боли, принятым им за последние два часа. Пока Татьяна заваривала свежий кофе, а растворимый Зотов не пил никогда, они немного поговорили. Он узнал ее имя – Арина, необычное такое имя, очень ей подходившее, и неожиданно для себя с тоской пожаловался на усталость. Арина сочувственно покачала головой, необидно так его пожалела, легко дотронувшись до руки. Зотов потом долго мучился, вспоминая, коснулась она его или это ему пригрезилось? Он заметил, как Татьяна внесла поднос с кофе и, быстрым взглядом окинув обоих, вдруг насторожилась. Зотов физически ощутил ее ревность, да было б из-за чего, ей-богу! Кажется, что и Арина почувствовала перемену в настроении хозяйки, поэтому засобиралась скоро и ушла. Спрашивая позже о ней Татьяну, он старался придать голосу оттенок простого интереса, но жена сообщила только, что Арина замужем и познакомились они в «Чаконе». Как занесло Татьяну в книжный магазин, он так и не понял: с книгой в руках он ее видел редко, по всему дому валялись