Наследники. Уильям Голдинг

солнце выйдет опять, мы найдем еду. Оставайся у костра, Мал, а мы принесем еды, и в тебя войдет сила и тепло.

      Подошла Фа, прильнула к Малу всем телом, и теперь они втроем прикрывали его у костра. Он сказал им сквозь кашель:

      – Я вижу, что надо делать.

      Он склонил голову и глядел на золу. Люди ждали. Они видели, как изнурила его жизнь. Длинная шерсть на голове поредела, и завитки волос, которые прежде застилали покатость черепа, свалялись, так что над бровями обнажилась полоска морщинистой кожи в палец шириной. Ниже зияли глазницы, запавшие и темные, а в глубине застыли мутные, измученные глаза. Он поднял руку и пристально поглядел на пальцы.

      – Вот что надо для людей. Еда сперва. Потом дрова.

      Правой рукой он стал перебирать пальцы на левой; он хватал их крепко, будто эта хватка могла удержать мысли в плену и повиновении.

      – Палец за еду, это сперва. Потом палец за дрова.

      Он тряхнул головой и начал сначала:

      – Палец за Ха. За Фа. За Нил. За Лику…

      Он перебрал все пальцы одной руки и поглядел на другую, тихонько покашливая. Ха заерзал по земле, но ничего не сказал. Мал распустил морщины на лбу и запнулся. Он понурил голову и вцепился руками в седую шерсть у себя на загривке. По голосу они слышали, до чего он устал.

      – Ха принесет дрова из лесу. Нил пойдет с ним и возьмет с собой нового.

      Ха опять заерзал, а Фа убрала руку с плеч старика, но Мал еще не кончил говорить:

      – Лок добудет еду вместе с Фа и Лику.

      Ха сказал:

      – Лику еще маленькая, чтоб ходить по склону горы и дальше, по равнине!

      Лику крикнула:

      – Хочу с Локом!

      Мал уронил голову меж колен и пробормотал глухо:

      – Я сказал.

      Теперь все решилось окончательно, и люди ощутили беспокойство. Они нутром чувствовали неладное, но слово было сказано. А когда слово сказано, это все равно как если б дело уже претворилось в жизнь, и они тревожились. Ха бесцельно стучал камешком по отлогой скале, а Нил опять тихонько постанывала. Только Лок, который видел меньше всех внутри головы, опять увидал ослепительную Оа и ее щедроты, как было недавно, когда он плясал на уступе. Он вскочил и повернулся к людям, а ночной ветерок ерошил завитки на его шкуре.

      – Я принесу еды в руках, – он изобразил целую груду, – много еды, так что буду шататься – вот столько!

      Фа засмеялась над ним:

      – Столько еды нету нигде.

      Лок присел на корточки.

      – Я вижу так внутри головы. Лок возвращается к водопаду. Он бежит через бок горы. Он несет козла. Большой кот убил этого козла и выпил кровь, так что вины нету. Вот здесь. Слева под мышкой. А здесь, справа, – он оттопырил другую руку, – у меня ляжка козы.

      Он расхаживал по отлогу и пошатывался, будто под тяжестью мяса. Люди смеялись, сперва вместе с ним, потом над ним. Только Ха сидел молча, с едва заметной ухмылкой, и, когда люди заметили это, они поглядели на него и опять на Лока.

      Лок похвалялся:

      – Я