Игорь. Корень Рода. Валентин Гнатюк

оказать серьёзного сопротивления норманнам, варягам и русам, а кто всё-таки осмеливался, того ждала участь быть немедля разбитым, а значит – либо умереть в бою, либо пополнить отряды пленников.

      В иных местах, где русов-рабов было много, они расправлялись со своими хозяевами, вооружались и присоединялись к воинам Игоря.

      Князь, стоя на лодье, оглядывал море. Яркое полуденное солнце щедро изливало свет, зелёная морская волна билась о каменистый берег, поросший невысокими кустами, по склонам теснились дома из жёлтого и белого ракушечника с плоскими крышами.

      – Хорошее место здесь, много товаров и податей с них можно получать, владея хотя бы частью Хвалисского моря и сухопутными караванными тропами. Сии края ревность у хазарских владык давно вызывают, потому как на пути из Асии в Европу лежат, оттого и первая дань, и лучшие товары тут, – молвил задумчиво Игорь. – Давайте расположимся пока на островах, соберём в одном месте всё добро и полонённых, чтоб распределить потом по лодьям.

      – На Абаскуне лучше всего, сухопутным ворожьим дружинам, коли такие объявятся, непросто будет туда добраться, – поддержал Руяр. – Здесь самая крупная гавань на всём полуденно-заходном побережье Хвалисского моря, а недалеко вверх по реке расположен торговый град Гурген.

      Вскоре толпа понурых шерванских пленников под присмотром полусотни крепких суровых русов в блестящей броне и прочных кольчугах уныло потянулась с причаливших к Абаскуну торговых судов и лодий к загонам для скота, который обычно привозили сюда купцы для перепродажи.

      – Осмотреть всё окрест, выяснить, не осталось ли где воинов шерваншаха. Особое внимание обратить на хозяев лодий, что ещё уцелели. Богатые дома и дворцы под особой опекой должны быть, к вечеру мне всё про град сей расскажете, – наказывал своим десятникам сотник Гроза. Когда десятники пошли к своим воинам, он остановил Хоря.

      – Брат Хорь, поставь в десятке своём кого за старшего. Ты в Царьграде Хорезмийцем добрым был, помнится… – Худощавый десятник привычно оборотился весь в слух и внимание.

      Один из пленников, худощавый, бритоголовый, едва шёл, обхватив руками чрево, видно, ему было плохо. Он всё более отставал, пока не оказался в последних рядах несчастных. Наконец он вообще споткнулся и упал на пыльную каменистую дорогу. Охоронец-рус, шедший в конце вереницы, подошёл к корчившемуся на земле и попытался поднять его за шиворот пёстрого халата, но худощавый неожиданным ударом в подколенный сгиб обрушил руса наземь, вскочил и бросился бежать через немногочисленную толпу торговцев и зевак расположенного чуть выше пристани торжища. Двое русов устремились было в погоню, но они были при полном боевом вооружении, а бритоголовый шерванец мчался налегке, только полы его халата разлетались по сторонам, как крылья странной птицы. Перепрыгнув один, потом второй ряд торговцев, беглец исчез, как будто провалился сквозь каменистую земную твердь.

      Сердито погрозив кулаками в сторону, куда исчез шустрый пленник, преследовавшие