Болотный клад. Валерий Гусев

мы вошли в дом, я сразу подумал, что ничего от колдовской кузницы в нем не осталось. Все очень аккуратно и чистенько, только чуть заметный запашок неистребимой металлической гари. Все стены в комнате были оклеены цветными картинками из старых журналов – такая живописная галерея на дому. Правда, некоторые картинки, современные такие, висели вверх ногами, но это их совсем не портило.

      Дед тоже был хорош. Он выкатился нам навстречу как молоденький колобок, чуть повыше Алешки. «Лысина на ножках», – шепнул мне Алешка. «Или борода», – шепнул я в ответ.

      – Танька, – живо распорядился дед, – становь самовар. Я нынче пирогов напек – не знаю, куда их девать-то.

      – Танька съест, – сказал Алешка. – У нас съела и у вас съест.

      – Если Алешка не обгонит. – У Таньки неплохая реакция.

      В печке был еще хороший жар, и Танька набила углями самовар и поставила на его конфорку заварочный чайник. А дед тем временем уже расставил на столе чашки в цветочках и трещинках и нарезал пирог здоровенными кусками.

      Танька уселась во главе стола и разливала чай по чашкам. Она чувствовала себя хозяйкой, и я подумал, что чистота и порядок в доме дело ее рук.

      – Так чего вам рассказать? – спросил дед Семен, подув на блюдце.

      – Где вы танк нашли? Мы хотим его вытащить.

      – Нашел я его в Тимкином болоте.

      – А это кто? – спросил Алешка.

      – А то я знаю! Это древний человек, Тимошка.

      – Легенда такая, – объяснила Танька. – Был в старинные годы такой пастух Тимофей. И у него корова в болоте увязла…

      – Коровы тоже грязи не боятся, – зловредно перебил ее Алешка. – Не только Таньки.

      – А этот Тимофей, он был богатырь. И эту корову за рога из трясины вытащил. Так болото Тимкиным и прозвали.

      – И где оно, это коровье болото?

      – А его уж нет давно – высохло, на нем вовсю лес разросся.

      – Покажешь? – спросил ее Алешка.