Что не снилось мудрецам. Научно-фантастическая повесть. Александр Владимирович Соколов

взгляд:

      – Ну… так, парочку.

      – Врёт он всё! У него там в кейсе толстенная тетрадь. Вся исписана, от корки до корки.

      – Тим, там дворовые песни, да песни девяностых. Сейчас на дворе две тысячи шестнадцатый. – Виктор оторвал лоскуток грудки курицы. – Вряд ли молодой девушке они будут интересны.

      – Нет, почему же. Это мне по душе. – Настя, наконец-таки, улыбнулась.

      – Ну же, Краснов, – Тимур пнул друга под столом. – Не заставляй девушку просить дважды.

      – Да я ж не против. – Олег взял гитару, тронул струны. – Ого! Тима, ты настраивать научился?

      – Смартфоны и не такое могут. Есть одно классное приложение.

      – Тогда понятно. Эмм, о чем петь будем?

      – Давайте вашу любимую…

      – Любимую, говоришь… – Олег задумался, почесал переносицу. – У меня их много. Впрочем, есть одна…

      Зазвучала песня о войне и любви. Сколько вот таких песен было создано в народе? А сколько ещё предстоит создать? Вроде бы давно пора привыкнуть. Но ведь нет… Раз за разом цепляет за живое…

      Плавно сменяли друг друга аккорды, струны дрожали одна за другой. В такт мелодии вагон стучал колёсами. Олег обладал хорошим голосом, но, что важнее, – музыкальным слухом. И пусть он не был виртуозным гитаристом, он прекрасно знал, за какие ниточки нужно тянуть, чтобы вызвать у слушателей те или иные эмоции. В таком исполнении песня увлекала, заставляла сопереживать.

      Но, как и всё в мире, она не вечна. Отзвенел последний аккорд, гитара смолкла. Люди в купе очнулись. Виктор посмотрел на свою застывшую руку с очищенным от скорлупы яйцом. Тимур закрыл рот, сглотнул. Девушка-проводница опустила голову так, чтобы не было видно лица. Сам того не зная, Олег надавил на её больное место.

      – Я пойду, пожалуй… – прошептала девушка.

      – Стой! Подожди, что случилось? – Тимур выглядел озадаченным.

      – Нет, ничего. Просто…

      – Что «просто»?

      – Мне не стоило сюда приходить…

      Девушка встала, распахнула дверь.

      – Да вот же она! – раздался голос из коридора. – Я же говорил, что она из четвёртого вагона.

      Послышался мужской гул. Настя оторопела, замерла в дверях.

      – Эй, тёлочка! – мужская рука схватила девичью за запястье. – Составь компанию истосковавшимся по женскому вниманию защитникам Отечества.

      – Убрал грабли, пока целы! – рявкнул Тимур, ещё не видя лица.

      – Чё? Ты кто такой, дядя? – в проходе показалась голова здоровенного детины с прыщами на щеках. Одет он был в повседневную форму, разукрашенную самодельными аксельбантами.

      – Тот, кто не даст девушку в обиду нажравшимся попугаям.

      – За базар ответить придётся, дядя!

      Вместо ответа Тимур хлёстко врезал ему в челюсть, одновременно заслоняя Настю собой. Детина распластался в дверях, мотая головой и силясь подняться. Вагон наполнился угрозами, впереди возникли ещё двое дембелей в нелепо расшитой белыми шнурами форме.

      – Ну, всё, дядя, ты