Звезды взрываются внутри. Динара Айтан

и в этот замечательный дом с бассейном. Три-четыре человека еще можно выдержать на протяжении всего отдыха, но не шестерых представителей столичной тусовки, большую часть из которых я едва знала. Это доставляло определенные трудности, взять хотя бы все эти многочисленные перелеты и поездки на машинах, чтобы добраться до этого уединенного уголка. Сначала мы вылетели из Астаны в Будапешт, где прождали около пяти часов до следующего рейса в Рим, там пересели на самолет до аэропорта Коста-Смеральда в Ольбии – столицы одной из провинций Сардинии, где, в конце концов, мы арендовали несколько машин, на которых доехали сюда.

      – Эля, ты переспишь со мной, если я дам тебе сто баксов?

      Я пару раз моргнула и перевела взгляд на Данияра, который, ухмыляясь, сидел в своем шезлонге. Это была игра под названием «Как вывести Элю из себя», и Данияр с детства в нее играл. Пошлые подначивания всякого рода, грязные намеки, грубые шутки – он не унывал, интуитивно чувствуя, что целится в нужное место. Среди друзей я слыла моралисткой.

      Я уже миллион раз пожалела, что поддалась на папины уговоры поехать отдыхать вместе с этой пресыщенной компанией. Данияр был сыном хорошего папиного знакомого, и мы с детства не могли найти общий язык. Он был избалован, тщеславен, невероятно хорош собой и мерзок до скрипа в зубах. С этим можно было бы как-то мириться, но за ним тенью ходило богатство его семьи, которая оплатила половину суммы за аренду нашей виллы на полуострове Капо-Кода-Кавальо, которая обошлась нам чуть более чем в три миллиона. Может быть, если бы я не чувствовала себя частично обязанной за свое пребывание здесь, я бы могла более остроумно отвечать на его издевки, но в моем взвинченном состоянии все на что я была способна, это:

      – Можешь засунуть свои сто баксов себе в одно место.

      Есть некие определенные правила для общения внутри компаний. Например, ты можешь себе позволить ответить грубостью на грубость, но не удивляйся, если на тебя будут косо смотреть.

      – Максат, намажь мне спину! – Асем, виляя бедрами, подошла к шезлонгу. На ней был невероятный блестящий купальник, весь в серебристых стразах, так что, когда она скинула свой халат, отовсюду послышались «ох» и «вау». Фигурка у нее была – загляденье, поэтому я тоже с удовольствием рассматривала ее купальник, хотя это казалось сценой из рекламы каких-нибудь духов.

      Наша компания отдыхает на одном из лучших островов в Средиземном море. Сардиния. Здесь щемяще красивые закаты, морской бриз задувает песчинки в волосы наших красавиц, и они от этого просто бесятся. Что до меня, то запах соли, который он несет, навевает что-то трогательное, нежное. Я мало с кем общаюсь, а остальные мало общаются со мной. На деле же их пустая болтовня навроде «попробуй этот крем, он идеально подойдет к твоей коже» или «Данияр – просто лапочка, видела эти мускулы?» просто выводит меня из себя. Девочки заигрывают с мальчиками (которые уже поделены между собой), заливисто хохочут над их плоскими шутками, бегают за ними.

      – Эля, кто успел испортить тебе настроение? – Аскар выскочил из воды и навис надо мной, разбрызгивая холодные капли воды, – Окунись разок, тебе будет полезно.

      Я попыталась отодвинуться, но тут он затряс надо мной своей головой и прозрачные капли полетели с острых кончиков волос. Я вскочила.

      – Ты! Идиот!.. – Я бросилась на него, замахнувшись. Он захохатал, отпрыгивая в сторону, и я оступилась, плюхнувшись прямо в бассейн. Наверно, это и в самом деле было смешно.

      В детстве папа говорил, что я плаваю как дельфин. Я была маленькой и не понимала, что это шутка, но, если бы я была более изящной, он бы употребил слово «русалка». Говорят, если прикоснуться к дельфину, то навсегда останешься счастливым. Это было детской мечтой Дианы – прикоснуться к дельфину, как к чему-то прекрасному, символу красоты и самоотречения. Диана – это моя подруга. Она тоже метиска, только мама у нее немка, а отец – казах. У нее были невероятно светлые волосы, поэтому, когда она в первый раз пришла к нам домой, мама очень удивилась, что ребенку разрешают красить волосы в такой светлый цвет.

      Вода сомкнулась над моей головой, дно встретило меня нестерпимо голубой плиткой. Плохая черта у бассейнов – в них никогда не угадаешь, где глубоко, а где нет.

      – Ну-ну, не надо злиться! – услышала я, когда вынырнула, – подумаешь, намочила волосы.

      Я смахнула воду с лица, тревожно оглядывая смеющиеся лица. Данияр хохотал как черт в каком-нибудь дьявольском спектакле. Аскар наклонился ко мне и подал руку, чтобы помочь мне вылезти, но я резко потянула ее на себя, и он полетел в воду.

      Я была в бешенстве. От злости я не смогла запрыгнуть на бортик, и упала обратно в воду. А вокруг все просто заходились от смеха. Аскар схватил меня за бедра, якобы чтобы помочь, и я бешено попыталась отбиться от его объятий. У меня уже дрожали руки, и, когда я снова подпрыгнула, опять не смогла втащить свое тело на бортик. Боже, кажется у меня начинается истерика. Я чувствовала, как ко мне потихоньку подкрадывается это чувство, когда твое горло словно сжимается в тисках. На фоне общего хохота выступившие слезы казались чем-то ужасным. Я беспомощно попыталась