Держава Рюриковичей. Вторая часть. Игорь Аркадьевич Родинков

Дмитрій, помолившись передъ чернымъ знаменемъ своимъ, на которомъ было изображеніе Нерукотвореннаго Спаса, сталъ объѣзжать войска, ободряя ихъ на предстоящій подвигъ. «Отцы и братья, –говорилъ онъ, – Бога ради подвизайтесь, святыхъ ради церквей и вѣры христіанской. Сія смерть не въ смерть, но въ жизнь вѣчную». «Боже, даруй побѣду государю нашему», – восклицали воины въ отвѣтъ на рѣчь Дмитрія. Около полудня туманъ исчезъ, и солнце яркими лучами залило поле. Силы непріятельскія уже подходили. Дмитрій снялъ съ себя княжескій плащъ и другіе знаки своего достоинства и надѣлъ на своего любимца, боярина Бренка, котораго поставилъ у своего знамени; самъ же хотѣлъ сражаться въ первыхъ рядахъ, какъ простой воинъ. Многіе удерживали его и говорили, что онъ долженъ распоряжаться другими издали, а не подвергать себя опасности; но Дмитрій отвѣтилъ на это: «гдѣ вы, тамъ и я; скрываясь назади, могу ли я сказать вамъ: о, братья, умремъ за отечество; слово мое да будетъ дѣломъ: я – начальникъ и стану впереди и хочу положить свою голову въ примѣръ другимъ».

      Битва началась съ того, что съ татарской стороны выѣхалъ огромнаго роста богатырь и сталъ вызывать охотника изъ русскихъ на единоборство. Видя его исполинскій ростъ, никто долго не отваживался выйти противъ него, какъ вдругъ изъ русскихъ рядовъ выѣхалъ Пересвѣтъ. Обратившись къ своимъ, онъ сказалъ имъ: «отцы и братья, простите меня грѣшнаго»; потомъ, со словами – «преподобне отче Сергіе, помоги мнѣ своею молитвою» – съ опущеннымъ копьемъ понесся на татарскаго богатыря. Оба всадника сшиблись въ страшномъ ударѣ, и оба пали мертвые.

      Вслѣдъ за этимъ началась общая битва. Полки русскіе бросились на татаръ, и на всѣ 10 верстъ заволновалось Куликово поле. Густая пыль поднялась надъ полемъ и заволокла страшное побоище, происходившее на немъ. И русскихъ и татаръ падало множество; тѣла убитыхъ и раненыхъ образовали цѣлыя горы, на которыя приходилось взбираться всадникамъ. Бились мечами, копьями, а иногда схватывались руками и кусали другъ друга зубами. Отъ тѣсноты многіе задыхались. Наконецъ, татары, которыхъ было гораздо больше, чѣмъ русскихъ, стали одолѣвать. Почти вся пѣшая рать наша была скошена, какъ трава; много князей и бояръ было убито; самъ Дмитрій былъ раненъ. Мало оставалось уцѣлѣвшихъ русскихъ полковъ. Мамай, смотрѣвшій издали на битву, радовался удачѣ; уже слышны были радостные крики враговъ.

      Видя и слыша все это, находившіеся въ засадѣ русскіе полки рвались въ бой, но Боброкъ все удерживалъ ихъ; онъ ждалъ, когда татары устанутъ окончательно, и тогда думалъ напасть на нихъ со свѣжими силами. Вдругъ (приблизительно черезъ 3 часа послѣ начала битвы) поднялся вѣтеръ въ лицо татарамъ. Тогда Боброкъ крикнулъ: «братья и други, дерзайте: настало время благое. Съ нами Богъ».

      Мамай никакъ не ожидалъ, чтобы у русскихъ была запасная дружина, и не могъ понять, откуда она взялась. Татары были измучены и разстроены, а войско Боброка было со свѣжими силами;