Одной крови. Юрий Павлович Шевченко

уднял дыхание, сердце забилось сильнее…

      – «И угораздило же ее этой ночью оказаться в психушке! А может, померещилось?» – подумала журналистка и взглянула на дежурную ночную медсестру.

      Та сидела неподвижно, не моргая.

      Они переглянулись.

      Вдруг послышались незаметные, практически бесшумные шаги. И спустя несколько секунд журналистка услышала: «Молись о смерти!»

      Заглянув страху прямо в глаза, журналист мгновенно осознала, что попала в смертельную ловушку. Она пыталась закричать, но ком в горле не давал этого сделать. Она поняла, что не может кричать!

      «Черт бы ее побрал! А, страх стал реальностью! – оценила положение она, дрожа от страха. – И на выбор ей два варианта – либо сопротивляться, либо разделить судьбу жертв, – взяла она себя в руки, глядя как сама не своя дежурная медсестра, оцепенев от страха и ужаса, упала в обморок. – Но, что можно сделать за минуту до смерти? Как выйти из состояния жертвы?»

      У нее возникло ощущение, что она снимается в авторской драме, где ее персонаж серийный убийца, а писатель жертва.

      – Если, конечно полицейские не доберутся до маньячки первыми, – неожиданно вставил ремарку внутренний голос.

      – Хотя постой, а ведь это возможность остаться в живых! – мелькнула спасительная идея.

      – Вот так вот, а не поздно ли? – спросило второе я.

      – Это и есть лекарство против страха – изменить ужасную концовку романа, – вцепилась журналист в спасительную идею, не обращая внимания на внутренний голос.

      – А вот и спасительная концовка:

      – В городе орудует маньяк. Его погода – дождь. Его время – ночь полнолуния…

      – На ночь глядя?! – усмехнулся внутренний голос.

      – Именно после дождливых ночей в городе находили тела его жертв, – отреагировала журналистка.

      – Но сыщик, узнав о нервном срыве журналистки, уже спешит в психушку. И сыщик не ошибся, злодей действительно искал жертву в психушке.

      – Фантазии полоумной! – с иронией посмеялся внутренний голос.

      – Разговор сыщика с собой… – лихорадочно работала спасительная писательская мысль, не обращая внимания на иронию второго я.

      – Проливной дождь холодной мартовской ночи. Под ногами ощущается грязь, слякоть и неровно уложенный бетон. Единственная воодушевление – «стрессоустойчивая» обувь, пусть и купленная на распродаже. Впрочем, реагенты скоро напомнят о том, что дешевая обувь всегда остается полным дерьмом.

      А полуночный город выглядел зловеще. Сквозь лениво плывущие рваные облака выбивался лунный свет, выхватывающий на листве слово выныривающую из тьмы пространства верхнюю часть бледного лица мертвой девушки, вместе с испачканными в крови длинными волосами. Кажется, ее неподвижные глаза, с осуждением смотрели прямо на безразличную к людским страданиям полную луну. Наползающая темнота вскоре подобно медленному приливу поглотила и эту сцену, лишь для того что бы снова отступить перед рассветом, – вспоминал спеша по дороге сыщик последнее убийство.

      – На протяжении года почти каждую ночь полнолуния вызывают "на труп". Согласно медицинским заключениям, все преступления совершены одним лицом, из которого следует неутешительный вывод: «В городе орудует ночной маньяк».

      – У кого-то явно пробудился аппетит к человеческой плоти… – включился в разговор внутренний голос сыщика.

      – Добро и зло! – это то о чем будут думать потерявшие родных и близких.

      – Как и монстр, чей растущий аппетит требует удовлетворения, а не рассуждения о том какое горе он приносит в этот мир, – добавил внутренний голос.

      – И подобно всем волкам в овечьей шкуре, днем он ничем не отличается от окружающих, пока в ночь полнолуния он не превратится в изощренного убийцу, что приводит в замешательство даже бывалых полицейских.

      – Ясно одно – его время полнолуние! – акцентировал внимание сыщика внутренний голос.

      – А значит этой ночью, маньяк обязательно выйдет на охоту, – сделал вывод сыщик.

      – Журналистка по-прежнему не отвечает на звонки?

      – Но Кознева не была бы Козневой, если бы не ее способность оказываться не в то время, не в том месте. Значит, возможно, судьба человека в моих руках. Впереди долгая дорога, но главное успеть.

      – Подозрения! – успокаивал внутренний голос.

      – А если подозрения окажутся правдой?

      И в надежде обогнать смерть, под покровом холодной мартовской ночи, в темном плаще, сыщик продолжал домысливать, реконструируя события как режиссер.

      – Она в страшной западне. И зрители наблюдают, как медленно приближается смерть. И им без разницы кто кого убьет, лишь бы узреть само зрелище смерти. Кажется, что это все из какого-то ужастика. Впрочем, это хуже чем любой фильм ужасов.

      – Больше крови – больше зрителей! – кричал внутренний голос.

      А жертвы?

      – По странному стечению обстоятельств, все дела, связаны