История пчел. Майя Лунде

этом натуралисты узнали намного позже, так что неведенье Юбера, вероятно, уберегло его от потрясения. Возможно, Юбер не вынес бы этого, ведь единственным предназначением трутня было совокупиться и умереть.

      Юбер не только наблюдал за пчелами, но и решил улучшить условия их обитания и создать новый вид улья.

      На протяжении долгих лет взаимодействие людей с пчелами оставалось весьма ограниченным: люди лишь собирали мед диких пчел, живущих в гнездах, а гнезда имеют вид полусферы и построены на ветвях деревьев или в расщелинах. Однако со временем производимое пчелами жидкое золото обрело такую власть над людьми, что те захотели приручить этих насекомых, одомашнить их. Сперва люди придумали глиняные ульи, но пчелам такое жилище не пришлось по вкусу, поэтому немного позже были разработаны ульи из соломы, наиболее распространенные в Европе во времена Юбера. Там, где я живу, таких ульев по-прежнему больше всего, они стоят на лугах и по обочинам дорог и давно успели превратиться в неотъемлемый элемент окрестных пейзажей. Прежде я никогда не удостаивал эти ульи вниманием, но сейчас, читая книгу Юбера, я видел все их недостатки и изъяны. Вести наблюдение за жизнью пчел в соломенном улье непросто, а когда наступает пора собирать мед, его приходится выдавливать из сот, убивая личинок и уничтожая яйца, отчего мед становится грязным. Мало этого – таким образом пчеловоды навсегда разрушают соты, пчелиное жилище.

      Получается, что, добывая мед, люди лишают пчел возможности к существованию.

      Задавшись целью изменить это, Юбер придумал модель улья, позволявшего собирать мед без подобных жертв. Такой улей открывается, как книга, где каждая страница представляет собой рамку, в которой хранится мед и развивается расплод. Книжный рамочный улей.

      Я рассматривал чертежи ульев в книге Юбера, рамки, удивительно похожие на страницы книги. Красивая и тем не менее довольно бессмысленная форма. Я ни на секунду не сомневался в том, что можно усовершенствовать ее, так чтобы при сборе меда пчелы не страдали, а пчеловод получал возможность вести наблюдение за маткой, расплодом и заготовкой меда.

      Я так увлекся, что тело мое охватила дрожь. Страсть, именно ее мне недоставало. Я был не в силах оторвать взгляда от чертежей, от нарисованных в книге пчел. Я жаждал оказаться там, в улье!

      Тао

      – Раз, два, три – прыг!

      Мы шагали по дороге, стараясь не сходить с колеи. Я и Куань, а между нами – Вей-Вень. Шею он обмотал моим старым красным шарфом. Малыш его обожал и, будь его воля, вообще не снимал бы, но мы разрешали ему надевать этот шарф, только если никто из посторонних его не видел. Шарф был не просто элементом одежды, а наградой, хотя мне нравилось, когда Вей-Вень его повязывал. Я надеялась, что, возможно, ему самому тоже захочется когда-нибудь получить подобный.

      Вей-Вень держал нас за руки и требовал, чтобы мы приподнимали его над землей и несли. Желательно подольше.

      – Еще! Еще!

      Шарф наползал ему на лицо, лез